Эликсир честности

– Че-е-его?! – Сергей аж присел в приступе безудержного хохота. Он задыхался, хватался за бока, на глазах выступили слезы. – Ответственности?! Интересно, перед кем?! Думаешь, это наша собственная самодеятельность?! Да-а-а!!! Действительно дураками свет держится. Нам покровительствовали и состояли в доле… – тут Кольцов назвал несколько чрезвычайно громких, известных всей стране фамилий. – Поняли, олухи?!

– Да! – выдавил я, огромным усилием воли сдерживая искушение свернуть подлецу шею.

– Садитесь. Глотните коньячку на халявку, – как ни в чем не бывало повторил приглашение Кольцов. – На свои гроши вы подобного пойла не купите!

– Алкоголик! – ехидно заметила теща. – Было бы выпить, а повод найдется!

– Заглохни, ведьма! – прорычал Сергей. – Не забывай, за чей счет кормишься!

– Скотина! – взвизгнула Ирина Петровна. – Хам!!!

– Ладненько, – на губах Кольцова появилась дьявольская ухмылка. – Я тебя закажу[5]. Профессионалу экстра-класса. Твоя смерть будет выглядеть как несчастный случай!

– Давно пора, – вместо того чтобы вступиться за мать, поддержала мужа Елена. – Ты, мамаша, отжила свое. Пора и честь знать!

– Да вы… да вы… – залепетала перетрусившая теща. – Я в милицию заявлю!

– Дура! – презрительно фыркнул Сергей. – В милицию! У меня там все схвачено, за все заплачено!!! Эй, недоумки, прошу к столу!

– Да подавись ты своим бухлом, чмо болотное! – внезапно взорвался доселе казавшийся хладнокровным Лютиков. – Мы с помидорами не пьем! Западло!

– Апчхи! Что ты сказал?! – вытаращился Кольцов. – Апчхи!!! Апчхи!!! – судя по чиханию, действие «Элчелюта» начало заканчиваться. – Ты знаешь, с кем разговариваешь?! Апчхи!!!

– Знаю, – брезгливо ответил Генка. – С гомосексуалистом, грязной свиньей и предателем России!

Глаза Кольцова налились кровью. Черты лица исказились. На губах выступила пена.

– Я вас обоих раздавлю, как букашек! Апчхи! Твою мать! В порошок сотру!!! – прошипел он.

Вместо ответа Лютиков достал из внутреннего кармана пиджака диктофон и издали показал Сергею.

– Тут записана твоя речь от первого до последнего слова. Газета «Завтра» опубликует ее с превеликим удовольствием! Хана тебе, засранец. Свои же подельники прикончат во избежание дальнейшей утечки информации!

– Зря старался! Живыми вы отсюда не уйдете! – Неуловимым змеиным движением Кольцов выдвинул ящик секретера, извлек оттуда новенький изящный «вальтер» и направил на Генку. По счастью, я стоял рядом с ним и неплохо владел приемами боевого карате. Поэтому пистолет полетел в одну сторону, а педик Сережа с вывихнутой рукой и разбитой физиономией – в другую. Кольцов выл дурным голосом. Женщины чихали и визжали, а мне хотелось блевать.

– Пойдем, дружище! – сказал Лютиков. – Здесь дерьмом воняет!..

* * *

На улице моросил мелкий дождь. Дул холодный сырой ветер. Уже полностью стемнело, но этот район в отличие от пролетарских окраин освещался хорошо. Свет уличных фонарей отражался в многочисленных лужах туманными пятнами. Свежий воздух привел меня в чувство и слегка остудил клокочущую в груди ярость.

– Ни в жизнь бы не поверил, – выдохнул я. – Всегда считал его прекрасным парнем, и вот на тебе! Натуральный оборотень!

– Дьявол тоже может при желании прикинуться ангелом света, – философски заметил Генка.

– Неужто кругом одни моральные уроды? – уныло спросил я. – Неужто все нас окружающие люди носят маски, скрывающие их гнилую сущность?

– Нет, – отрицательно покачал головой Лютиков. – Не все, но многие. К тому же, смотри сам, кого мы проверили – халдея, попрошайку, сидящую на «хлебном» месте, мента, демагога-политика да преуспевающего нувориша. У халдея на морде написано, кто он есть в действительности. Тут даже эликсир честности не требуется. Попрошайка «работает» на центральной станции метро, куда настоящих нищих ее покровители на пушечный выстрел не подпустят, современная милиция сгнила на корню. Видел небось, сколько новеньких машин припарковано возле отделений милиции. По-твоему, они куплены на скромные милицейские зарплаты?! Идем дальше!

Пылкий реформатор Петрыкин? Ничего удивительного! Во все времена и во всех странах на одного честного политика, действительно заботящегося о народном благе, приходилось не меньше десятка проходимцев, радеющих исключительно о собственной выгоде. Читал Марка Твена?! «…господа конгрессмены, подрядившись служить за определенную плату, спокойно залезают в народный карман, ища для себя дополнительного вознаграждения, и бывают удивлены и обижены, когда кто-нибудь поднимает шум из-за таких пустяков»[6], – в очередной раз продемонстрировал незаурядную эрудицию и феноменальную память он. – Заметь, это было сказано сто с лишним лет назад. Честных же политиков вроде Столыпина быстро убивают. – Помрачнев лицом, Гена замолчал.

– Ты забыл о Кольцове, – напомнил я.

– О нем и говорить нечего! – криво усмехнулся Лютиков. – Или тебе на пальцах объяснить, почему я изначально знал, что Сережка козел?!

– Не надо, – мне было очень стыдно за былую слепоту. – Я не круглый идиот!

– Слава Богу!!!

– Кстати! – вдруг встрепенулся я. – Кольцов знает твой адрес?

– Вроде…