Эликсир для Потрошителя

После двух-трех инъекций формулы их ДНК слегка изменялось. Они словно становились другими людьми, не меняясь внешне. В первую очередь, это влияло на работу надпочечников: при сильном испуге вместо положенного адреналина они начинали вырабатывать норадреналин. Потом норадреналин начинал вырабатываться постоянно. Учащались вспышки немотивированного гнева, непонятные истерики…

Через какое-то время им начинали сниться странные сны. Они в мельчайших деталях видели кровавые преступления, случившиеся задолго до их рождения. Словно с другом, разговаривали с человеком, который представлялся то Джеком-Потрошителем, то Господином Параличом. Он обещал им море наслаждения от вида чужой крови, и обещал, что никто и никогда не сможет их поймать.

Потом дальний родственник по крови начинал являться им наяву, и в конце концов полностью завладевал их сознанием. Они уже не могли сопротивляться безумию. И рано или поздно начинали убивать.

— Зачем же вы продолжали колоть молодым людям этот препарат?! — воскликнула я.

— Вероника… Уж ты-то должны были понять, что для меня люди — только расходный материал. После того, первого предательства моей жены… я уже никого и никогда не жалел. И я ученый. — ласково и грустно продолжил он. — Я должен был понять, в чем тут дело. А это невозможно было сделать без серии опытов.

— И как, поняли?

— Почти. — серьезно ответил он. — Это касается памяти предков. Она зашифрована, но я рано или поздно вскрою шифр!

Я попыталась подняться, но ноги повиновались слабо, и я снова сползла на землю. Из порванного плаща упала темная пластинка.

— Портрет нашего Джека-Потрошителя? — усмехнулся Самойлов. — Мой маньяк с ним не расставался ни на секунду, считал своим талисманом. И я предложил Лидии отобрать его, так сказать, взять в залог, чтобы он не вздумал бежать. Я был уверен, что без этого портрета он не решится на убийство — ведь теперь ничто не гарантировало ему защиту. Но, как видите, не помогло. Он сбежал, и сразу же начал убивать.

— Но все же, как вы подоспели так вовремя? — со второй попытки мне удалось подняться, и теперь я, чуть пошатываясь, упрямо шла туда, где неподвижно лежала Алена.

— Я же говорю, за Игорем следили. — небрежно мотнул головой Самойлов. — Вы всерьез поверили, что санитара Сашу кто-то похитил? Разумеется, он просто выполнял мои указания. На него я прикрепил маячок, а в ваш номер он должен был поставить прослушку. И он блестяще справился с обоими заданиями.

Я заранее знал все ваши планы. Поэтому незадолго до часа Икс мои люди захватили ту группу, которая увезла Сашу. А в кабинете Тихонова тоже дежурила группа, которая обезвредила захватчиков и увезла из города Зульфию. Думаю, ее уже доставили в московский особняк.

— Она уехала без Артура? — приостановилась я.

— Она его до безумия боится. — спокойно сказал Самойлов. — У нее нет вашего благородства, Вероника. Она умоляла, чтобы мы куда-нибудь дели Артура, только бы ей с ним больше никогда не встречаться. И я лично ей это пообещал.

Плохо лишь то, что из-за Зульфии пришлось отложить визит в палату Игоря — мы хотели сначала вывезти певицу из города, а потом разобраться с ним и с Артуром. А тем временем вы пошли на свидание с господином Параличом. Впрочем, я особенно не волновался, ведь с вами была Алена. Я ее переоценил.

— Себя тоже. — не сдержалась я. — Почему вы приехали сюда один?

— Кто вам сказал? — искренне удивился он. — У входа в сквер стоят трое моих людей. Я не допустил бы, чтобы какая-то случайность помешала вас спасти. Но… — казалось, он смутился. — Да, я хотел сам, лично пристрелить маньяка в тот момент, когда вы прощались с жизнью. Чтобы ты… чтобы вы, наконец, сказали… Ладно, нам пора прощаться.

Я молчала, на миг забыв даже об Алене. Самойлов подошел ко мне:

— Я не знаю, встретимся ли мы еще. Я наломал столько дров, что мне самому иногда страшно. Я погубил много людей… куда больше, чем вы себе можете даже представить. Мне самому иногда становилось страшно — но остановиться я не мог. И вряд ли когда-нибудь смогу. Хочется верить, что все это ради науки, которая дороже обычной человеческой жизни, но нет. Я делал это ради себя. Ради своего любопытства, своего тщеславия. А вы рисковали собой ради других. Помните об этом, если придет в голову себя казнить за то, что не уберегли подругу. Прощайте.

— Погодите, а… — я замерла, не решаясь договорить.

— Она пока жива. — кивнул он. — «Скорая» стоит за углом. Сейчас я выйду из сквера, и сюда придут санитары. Хирурга в местной больнице я предупредил еще с утра. Это лучший хирург в городе, он специально поменялся дежурствами, чтобы сегодня быть на месте. Если кто-то и сможет спасти вашу подругу, то только он.

Я молча плакала. Он снова подошел ко мне: