Эликсир для вампира

Переход-превращение длился почти сутки, и было неясно, действительно легче переживает его Феликс на этот раз или все-таки нет. Создавалось впечатление, что мучения просто растянулись во времени. Феликс то выплывал ненадолго из тяжелого, муторного забытья, то проваливался обратно; сердце то принималось бешено колотиться, то резко затихало; на теле то проступали отчетливо синие вены, то исчезали вновь под мраморной белизной кожи. Измученный голодом ворон не хотел оставлять его надолго без присмотра, будто верил, что сможет помочь, если что-то вдруг пойдет не так. Поэтому Паблито слетал в гостиную и умудрился перетащить в спальню сначала хлеб, потом мясо.

В себя Феликс начал приходить часа за два до рассвета. Никаких осветительных приборов в спальне не имелось, свет, падающий из коридора, автоматически отключился где-то к полуночи, а ворон в полной темноте не видел, только и мог, что прислушиваться да догадываться, что там происходит. Хрипло откашлявшись, Феликс зашевелился, пытаясь приподняться и тихо произнес:

– Ничего не вижу…

– Я тоже, – с грустью посетовал ворон.

– А раньше видел в темноте лучше, чем при свете, – превозмогая головокружение и слабость, Феликс поднялся и сел на краю кровати.

– Значит, все хорошо, просто глаза поменялись и ночное зрение пропало! – обрадовался Паблито. – Скорее, давай выйдем из этого гроба на свет! Сможешь встать и идти?

– Попробую.

Поднявшись на ноги, мужчина сделал пару шагов и наступил сначала на что-то твердое, затем на что-то влажное.

– Что на полу разбросано? – нехорошим голосом произнес Феликс.

– Хлеб и мясо. Все не смог съесть, много было.

– Ты ел в моей спальне?!

– Скажи спасибо, что не нагадил еще! В твоей спальне! Что окном цивилизованно пользуюсь! Чистоплюй нашелся! Никакой от тебя благодарности не дождешься.

Воронье карканье болезненным эхом отдалось в гудящей голове.

– Не кричи!

Пошатываясь больше от непривычной слепоты, чем от слабости, Феликс вышел из спальни и направился в столовую. Там он включил напольный светильник и без сил упал в кресло. Выглядел Феликс ужасно: запавшие глаза, заострившиеся скулы, волосы прилипли ко лбу, блестящему от испарины, мраморная белизна кожи стала восковой. Но глаза… прозрачные, пронзительные светло-синие, в них словно неземной огонь полыхал.

Паблито потоптался по ковру, разглядывая лицо Феликса, и произнес задумчиво:

– М-да… Если так и останется, будешь и по ночам в черных очках ходить.

– Почему? Что не так? – Его голос все еще звучал устало.

– Твои глаза! Даже не знаю, что страшнее – те жуткие черные или эти жуткие синие! Но черные хоть не так были заметны, а эти светятся, как… как лампочки!

– Мелочь, это решаемо. – Феликс прижал ладонь к груди, вслушиваясь в биение сердца. Стучало оно с перебоями: выравнивало темп, но вдруг словно проваливалось куда-то. – Когда рассвет?

Ворон покрутился на месте, выискивая взглядом настенные часы.

– Через час пятнадцать.

– Хочу его встретить.

Феликс сделал попытку встать с кресла, но его остановило оглушительное карканье:

– Час будешь на балконе стоять?! Еще голова закружится! Вниз шарахнешься! Вот за пятнадцать минут и пойдешь! Сиди пока, отдыхай! А то ты сейчас ни на человека, ни на вампира… вообще неизвестно на что похож!

У Феликса еще не было сил возражать. Он откинулся на спинку и рассеянно стал смотреть в пространство. Не зная, чем себя занять, Паблито походил по комнате, вышел в коридор и услыхал какой-то шорох со стороны прихожей. Решив, что явились крысы, он заторопился к входной двери – она так и оставалась приоткрытой из-за сломанного замка. Выглянув в щель, Паблито увидал чьи-то ноги в оранжевых тапочках. Поднимая голову, он рассмотрел сначала цветастый халат, затем тонкую шею, сморщенное личико и стрижку серо-седых волос. Гостья мялась у порога, норовя заглянуть за дверь. Недолго думая, ворон высунул голову, ударил клювом по оранжевому тапку и так же быстро спрятался обратно. От неожиданности старушка вскрикнула и отскочила. Послышались удаляющиеся шаги, открылась и закрылась дверь квартиры напротив. Паблито осторожно выглянул в щель. На площадке было пусто и тихо.

Вернувшись в гостиную, ворон застал Феликса все в той же позе, с тем же отсутствующим взглядом.

– Отомри! – приказным тоном велела птица. – Пока не рассвело, может, халат какой-нибудь поищешь, накинешь? Замерзнешь на балконе в одних-то трусах.

– Я холода не ощущаю, – безучастно ответил Феликс.

– Теперь-то все изменилось! В любом случае надо одеться. Зачем соседей радовать?

– Оденусь, не переживай.

Феликс опустил веки и с добрую минуту сидел с закрытыми глазами, собираясь с силами. Он ощущал себя полностью опустошенным, будто выпотрошенным изнутри. Затем, опираясь обеими руками о подлокотники кресла, тяжело встал и выпрямился во весь рост.

– Ой! – Паблито подскочил к нему поближе. – Ты весь в каких-то пятнах!