Эликсир князя Собакина

— Иван Ильич, — сказала она как можно мягче, — Кипяченый ведь не эликсир принимал, а только настойку Вакховой травы. Это еще ничего не значит. Я же говорю: надо Костю подключать. И Петра Алексеевича Савицкого. Савицкий знает дозировку, а Костя — единственный, кто умеет обращаться с аппаратом. И единственный, кто принимал все компоненты по очереди вместе с менделеевкой. Кроме того, он очень талантливый химик.

— У нас тут тоже не дураки работают, — Тяпов кивнул в сторону бородача, и тот гордо приосанился. — Шестнадцать докторов наук кормлю.

— Я не сомневаюсь, что на вас работают лучшие силы. Но вы ведь хотели в свое время нанять Петра Алексеевича? И Паша, помнится, ваши продукты пиарил. Так, может быть, самый простой выход — взять их всех троих на работу и создать менделеевскую группу?

— Ха! Соображаешь, — одобрительно хмыкнул босс. — Была у меня такая мысль. Пожалуй, пригласить можно. Мужики толковые, каждый по-своему. Ладно, утром решим. Пусть посидят пока. Ну, что у тебя там? — спросил он у белого халата. — Готов анализ?

Бородач подошел к столу, снял очки и нервно их протер. Вид у него был смущенный.

— Да, готов, — сказал он, не глядя в глаза шефу. — То есть готов предварительный, в самых общих чертах. Окончательный анализ будет завтра к вечеру.

— Ну и что? Чего ты мнешься? Говори самую суть.

— В общем, если не вдаваться в детали, то вывод получается такой: этот состав безусловно вреден для здоровья, а в больших дозах может привести к летальному исходу.

Словно услышав его слова, менделеевский аппарат щелкнул и отключился.

— Та-ак... — протянул Тяпов. — За базар отвечаешь?

— Иван Ильич, когда это я вас вводил в заблуждение? — обиделся химик. — Научный отдел — это не пропаганда и агитация. Мы отвечаем за здоровье людей и за вашу и нашу свободу. Это пойло пить вредно. Точка.

Тяпов встал из-за стола, подошел к аппарату, взял мензурку и посмотрел ее на просвет. Жидкость была мутно-бурая, и ее цвет почему-то заставил Мурку вспомнить варана в кипяченом зверинце. Тяпов понюхал эликсир и закашлялся.

— Тьфу! От одного запаха угоришь, — сказал он, ставя мензурку на место. — Ладно, спасибо тебе, Николай Кириллович, — обернулся он к доктору. — Иди спать. А завтра к трем часам полный анализ и заключение мне на стол.

Когда ученый вышел, босс обратился к агенту Голубковой:

— Я только одного, Маша, не понимаю. Как же этот твой менделеевец, как его... Бабст? Как он это пил?

— Он пил ингредиенты по очереди, а не все три вместе. А кроме того, у него организм луженый, закален годами экспериментов.

Услышав это, Тяпов усмехнулся.

— Луженый, говоришь? Ну ничего, у нас тоже такой организм имеется.

Он повернулся к Усову и приказал:

— Леопольдыча ко мне!

Капитан развернулся налево кругом и вышел.

Агент Голубкова улыбнулась. Про знаменитого Леопольдыча знали все сотрудники холдинга, и не было дня, чтобы про него не сочинили новый анекдот. Когда Маша полгода назад появилась на «Мануфактуре», коллеги тут же рассказали стажерке легенду о великом дегустаторе.

В те славные, теперь почти былинные времена, когда в Москве только-только начал расцветать кооператив «Тяпушка», Иван Ильич вел производство исключительно силами своей семьи. Недавнее предательство людей и песцов, окончившееся судом, сделало его крайне недоверчивым, и привлекать к новому делу посторонних ему совсем не хотелось. Однако у нового бизнеса была своя специфика. Полученный продукт должен был кто-то дегустировать — иначе могло приключиться массовое отравление советских людей, и тогда коммунистическая власть стерла бы ранее судимого Тяпова в лагерную пыль.

Разумеется, ни сыновей, ни дочек, ни супругу, ни самого себя Иван Ильич подвергать риску не собирался. Нужен был дегустатор со стороны, но при этом к первому наемному работнику предъявлялось множество серьезнейших требований. Он должен был уметь держать язык за зубами даже в состоянии сильного алкогольного опьянения, должен был верить в светлое будущее тяповского бизнеса, довольствоваться небольшой зарплатой, а самое главное — этот человек должен был обладать нечеловечески выносливым желудочно-кишечным трактом.

Рекрутинг (впрочем, такого слова тогда еще никто не знал) проводил лично Иван Ильич. В течение двух месяцев он каждый вечер посещал привокзальные шалманы и рюмочные, где вел долгие беседы с контингентом и даже заполнял на каждого кандидата отдельную анкету. Однако подходящий алкоголик никак не находился. Конечно, найти в тогдашней Москве Диогена, не понаслышке знакомого с жидкостью для мытья стекол или с изопропиловым спиртом, не представляло особого труда. Но вот отыскать человека, который, приняв четыреста граммов, не вывернул бы случайному собутыльнику все свои личные и семейные секреты, а также государственную тайну, если таковая имелась в загашнике, — не удавалось никак.