Эликсир вечной молодости

То есть если то, что случилось с Фофановой, — только одно из звеньев всей цепочки происшествий с автомобилями, — то, возможно, это и не Фофанов убрал свою жену…

Если бы ему надо было наказать жену, при чем тут все остальные?

Зачем ему эта Свиридова Лидия Федоровна, не успевшая выпить свой кофе из термоса?

И если это не Фофанов виновен в смерти Нины… Тогда у Светловой все-таки есть шанс.

Тогда, если Анна докопается до истины, Фофанов ее отпустит подобру-поздорову.

Надо просто докопаться.

Ничего себе — просто…

Глава 6

Снова каменный забор женской колонии — с колючей проволокой.

Римма Ивановна разрешила Светловой беседу “с той девушкой”. Беседу с девушкой, которую ехала в колонию навестить Фофанова.

— Вы только не очень с ней раскисайте! — предупредила Аню начальница. — А то они все трогательные такие.., юные! Пока один на один в темном переулке с ними не окажешься.

Когда Светлову провели в комнату, эта девушка уже ждала. Сидела, чинно положив перед собой руки на стол, — приблизительно так, как полагается в первом классе на уроке чистописания.

Светленькая, аккуратная такая девочка.

Аня села напротив.

— Вы, Люда, сколько времени с Семерчук вместе…

Светлова не решилась употребить слово “сидели” — и запнулась.

— Сидели-то? — помогла ей юная заключенная. Девушка посмотрела на потолок, пошевелила губами…

Правда, пальцы на руках загибать не стала. Она явно умела считать в уме, и это обнадеживало.

— Что же, Нина раньше освободилась?

— Ну да.

— У вас что, срок больше?

— Ага.

— То есть.., намного больше?

Светлова в уме прикинула: Семерчук уже освободилась, замуж вышла, погибнуть уже даже успела — а эта все сидит и сидит… При том, что и у Семерчук срок был немаленький — за убийство все-таки.

— Намно-ого больше, — протяжно подтвердила девушка.

— Что же вы такое натворили?

— Да я это.., с особой изощренной жестокостью. Поэтому мне так много дали.

Светлова не решалась спросить: кого это ясноглазое юное существо — “с особой изощренной жестокостью”?

Но та сама объяснила:

— Бабушку. И отчима с матерью.

— Понятно… — не удержалась от вздоха Светлова.

— А кто это с ней, с Нинкой, сделал? — Девушка подняла на Светлову ясны очи.

Можно было не бояться, что она заплачет. Девчонка, очевидно, просто не умела этого делать — плакать.

— Я не знаю, — честно ответила Светлова.

— Не знаете?

— Хочу узнать.

— А-а!..

— У вас что, дела какие-то с Ниной были? — спросила Аня у юной заключенной. — Зачем она к тебе ехала?

— Да нет, никаких дел… Какие у нас тут могут быть дела?

— Просто она ехала тебя повидать?

— А что? Думаете, если мы такие… — девчонка кивнула на окна с решетками, — уже и нельзя?

— Нет, почему же.., я так не думаю.

— Мы, если хотите знать, настоящими подругами были…

— Я верю. Поэтому и приехала к тебе поговорить о Нине. Расскажешь мне о ней?

— Ну… Не знаю…

— Нина тебе о своей семейной жизни, о муже рассказывала?

— Ну, рассказывала немного, когда приезжала.

— Они как жили с мужем? Хорошо?

— Ну, не знаю…

— Люда, она ведь погибла, не забывай…

— Ну не знаю… Вообще-то, она последнее время говорила, что ребенка хочет завести.., очень. Да что-то там не получалось. Вот это ее волновало.

— А еще что-нибудь можешь вспомнить о Нине? Ну, примечательного?

— Она.., она… — девушка вдруг оживилась. — Она вообще та-акая была! Я таких девочек даже больше и не встречала в жизни… Она, например, выпутываться могла!

— Выпутываться?

— Да, выпутываться. Ну, как бы это сказать… В буквальном смысле!

— Что это значит?

— А вот что…

Девочка вытянула шнурок из кроссовки.

— Давайте я вам руки завяжу.

— Еще чего!

— Ну, вы мне завяжите.

Светлова завязала у нее на запястьях шнурок.

— Вот видите… — Ее собеседница потянула узел. — Не получается у меня. А у Семерчучки такие суставы были… Ну, что ли, гибкие очень… Она могла выпутываться.

Мы даже спорили много раз на это с другими девочками. И Нинка всегда выигрывала. И мы, в общем, с ней неплохо за счет этого жили. Она передачи сколько раз выигрывала! Деньги, конфеты, чай… Ее свяжут — на спор, а она возьмет и развяжется!

Выпутывалась, значит… В буквальном смысле!

* * *

Заехав прямо из колонии к Богулу, Аня застала лейтенанта “заделом”…

— Может быть, какие-то царапины? Какие-то особенности? Браслет, скажем, плохо защелкивался? — допытывался Богул у пожилой женщины, сидящей у его стола.

Лейтенант мельком, не прерывая беседы с женщиной, кивнул Анне, давая понять, что она может зайти.

— Знаете что… — женщина задумалась. — Его часы все время отставали… Ровно на две минуты. Если это действительно его часы, — она кивнула на “Ролекс” перед собой на столе, — то они тоже должны отставать… И.., ровно на две минуты!

Светлова сообразила, что к чему, — посетительница в комнате Богула, очевидно, была родственницей пропавшего год назад владельца машины, вызванная лейтенантом из Москвы.

И речь явно шла о часах, запримеченных Богулом на руке Кикалишвили.

— Ну, это слабая зацепка… — возразил Богул. — Их можно было уже сто раз отрегулировать. Показать хорошему мастеру.