Эликсир жизни

Я приехал к Рэнди в Балтимор. Оказалось, что лаборатория в онкологическом отделе Университета оснащена не столь хорошо, как я ожидал. К примеру, люминометр был всего один, да и то не первой свежести. По моей просьбе Рэнди договорился с биофизическим отделом, где имелся прибор для измерения кинетики взаимодействия люминесцентных красителей с макромолекулами. С помощью этого прибора я обнаружил, что актиномицин способен связываться с тем олигонуклеотидом, который синтезировал Рэнди. Более того, оказалось, что этот олигонуклеотид может транспортировать актиномицин к ДНК. Блокируя активные участки ДНК опухолевых клеток, актиномицин убивает эти клетки.

За месяц работы в Балтиморе Рэнди должен был заплатить мне из гранта 1800 долларов. В день моего приезда он на радостях посулил 100 долларов в день. Я сказал «спасибо». Через неделю Рэнди сообщил, что, к сожалению, сможет платить только 50. Вздохнув, я согласился: бюджет не резиновый. По окончании же работы Рэнди выдал мне чек всего на 500 долларов. Эта сумма едва покрыла мои затраты на проживание и питание. Рэнди оказался натуральным жмотом, как многие америкашки.

В Балтиморе я посетил две спектральные лаборатории. Первую возглавлял добродушный толстяк профессор, приветливо принявший меня в своей опустевшей лаборатории. Еще каких-нибудь 5 лет назад у него было немало сотрудников, аппаратуры и грантов, но сейчас не осталось почти ничего. Американское правительство каждый год урезало финансирование. В лаборатории остались только двое: он сам и Дима, тот самый Дима, с которым мы много лет назад познакомились на оптической выставке и который помог мне заполучить уникальный прибор SLM.

Дима провел меня по безлюдным лабораторным помещениям, заваленным старыми приборами, а потом привел к себе и показал самодельный импульсный люминометр, снабженный мощным лазером и позволяющим измерять время жизни ЭВС с точностью 10 пикосекунд. Это был уникальный прибор. Дима пожаловался: «Уже полгода у шефа нет денег, чтобы платить мне зарплату. Пока выручает соседняя лаборатория, но скоро придется уходить. Жаль бросать люминометр: я вложил в него много сил». Дима вручил мне свои публикации, в которых доказывалось, что один светопоглощающий центр белковой молекулы может давать два центра излучения. Этот согласовывалось с моими данными.

Еще я посетил в Балтиморе Институт спектроскопии, руководимый профессором Локовижем. На самом деле «институт» – сильно сказано. Сколько-то лет назад это была мощная структура, в которой имелось много великолепной аппаратуры и работало 15 спецов, поскольку у Локовижа было много грантов. Но времена изменились. В момент моего визита весь «институт» располагался в семи полупустых комнатах, а весь его штат состоял из Локовижа, двух друзей-поляков и трех аспирантов.

Локовиж оказался голубоглазым обаятельным шляхтичем с изящными усиками на красивом холеном лице. Одет с иголочки и аккуратно причесан. Держался он с достоинством, но дружески. Усадил меня в кресло, напоил чаем и преподнес в подарок свою книгу, с дарственной надписью. Это был огромного формата толстенный фолиант на 700 страницах в блестящем твердом переплете, внушавший уважение и благоговение уже всем своим видом, независимо от содержания. Книга являлась капитальным обзором того, что делалось в мире в области биологической люминесценции. В двух местах там были ссылки на парочку моих публикаций. Результаты самого автора были в некоторых местах оригинальными, но по большей части – повторением того, что ранее сделали другие. Я поблагодарил Локовижа за книгу и вручил ему свою небольшую книжечку «Photonics», изданную на собственные средства, на газетной бумаге и в блеклой мягкой обложке (впоследствии книжка была отредактирована западными учеными и переиздана немецким Spring в шикарном виде).

В ходе беседы мы добрались до модели Форстера, которую Локовиж усиленно пропагандировал. Я показал свои данные, свидетельствующие о том, что перенос энергии между молекулами происходит только при контакте. Локовиж начал показывать свои результаты, из которых следовало противоположное. Я указал ему на те моменты, которые он не учел в опытах. Он уклонился от дальнейшего обсуждения своих данных и перевел спор из экспериментальной плоскости в теоретическую. Но тут выяснилось, что мой собеседник не знаком с квантово-механической теорией и, кроме того, не понимает, что при разложении математической функции в степенной ряд первый член ряда является лишь грубым приближением. После короткой баталии Локовиж сдался, сказав в оправдание: «Извините, я по образованию химик, а не физик».

Грамматика

Когда я вернулся из США, то подарил Асе сувенирную авторучку с надписью «Baltimore», после чего она поверила, что я был именно в Балтиморе, а не шлялся где-нибудь. При встрече мы отправились в Коломенское. На Асе было легкое платье, и я с удовлетворением отметил, что в нем она выглядит еще лучше, чем в стильных брюках. Мы купили баночного пива и устроились на лавочке недалеко от церкви, с видом на реку.