Эликсир жизни

Несколько месяцев назад я нашел в своей фамильной коллекции золотой ящик, имеющий фута два в длину, полтора в ширину и один в глубину. Я снял крышку. Внутри ящик оказался перегороженным на множество квадратных отделений, наполненных миниатюрными частицами различной величины, цвета и строения. Песок? Нет, это что-то другое. Питательные таблетки? Но, съев несколько крупинок, я убедился, что коэффициент питательности их ничтожен по сравнению с продуктами наших лабораторий. Загадка!

Я уже готов был закрыть ящик и поставить его на место, успокоившись на мысли, что один из моих сентиментальных предков сохранил для потомства вещь, не могущую принести никакой пользы, как вдруг мой карманный радиоприемник загудел, и из крошечного прибора раздался голос моего друга Стентора, диктора междупланетной радиостанции.

— Если ты свободен и будешь дома, я прикачу сейчас к тебе, — сказал Стентор. — У меня есть интересные новости.

Я изъявил согласие, тем более, что мне хотелось поделиться своей находкой с этим другом, которого я любил больше всех на свете. Однако, до его прихода я спрятал ящик, решив сообразовать свои действия с тем оборотом, какой должен будет принять наш разговор. И хорошо, что я так сделал, потому что Стентор был настолько увлечен важностью своих новостей, что едва ли сразу обратил бы должное внимание на мое открытие.

— Ну, рассказывай, какие у тебя интересные новости? — спросил я после того, как мой приятель с удобством расположился в креслах.

— Попробуй угадать, — ответил он, подзадоривая меня своим равнодушием.

— Что-нибудь насчет Марса или Венеры? Весточка от наших соседей?

— Ты бы должен сообразить, что речь не может идти о самодовольных марсианах, — возразил мой друг. — Но венерианцам предстоит решение серьезнейшей задачи. Ты знаешь, у них все тот же тревожный вопрос, который волновал их еще сорок лет назад, когда удалось впервые установить междупланетную радиосвязь. Вероятно, ты не забыл, что во втором своем сообщении они говорили нам о непрестанной войне с насекомыми, которые у них уничтожают почти всю растительную пищу? И вот в прошедшую ночь, когда минул час радиовещания, я к немалому своему изумлению услышал голос венерианского диктора. Он предлагает нам организовать научную экспедицию на Венеру, чтобы помочь населению злополучной планеты покончить с проблемой насекомых так же, как мы разрешили этот вопрос у себя. По его словам, марсиане совершенно не хотят отзываться на их просьбы о помощи, но он рассчитывает на полное содействие и сочувствие со стороны жителей Земли, которые так еще недавно нашли выход из подобного же положения.

Новость, сообщенная мне Стентором, ошеломила меня.

— Но ведь венерианцы в деле механических достижений опередили нас, — возразил я, — хотя и отстали от нас в биологических науках. Им гораздо легче было бы осуществить междупланетный перелет, чем нам.

— Правильно, — согласился Стентор. — Но если мы хотим дать им реальную помощь в деле освобождения их мира от всеистребляющих насекомых, мы должны сами отправиться на Венеру. Последние сорок лет показали, что мы не можем вывести их из беды одними словесными инструкциями.

И вот этой ночью, — продолжал Стентор все с большим и большим воодушевлением, — Энайона, глашатай венерианской радиостанции, сообщил мне, что их ученые подошли к практическому осуществлению междупланетного телевидения. В случае успеха, это необычайно облегчит наши сношения и даже может исключить необходимость в междупланетном путешествии, к которому пришлось бы приготовляться, я думаю, несколько сот лет.

— Да, телевидение, столь обычное и у нас и на Венере, — сказал я, — до сих пор казалось невозможным через междупланетную пустоту. Но если оно осуществится, то, конечно, только по инициативе венерианцев, хотя они и будут беспомощны без нашего дружественного содействия. А в благодарность за часто получаемые от них указания в области механических усовершенствований мы, по справедливости, должны всякими мерами помочь им освободиться от насекомых, угрожающих их существованию. И я думаю, что посредством радио и телевидения это будет легче сделать, чем посредством междупланетного путешествия.

— Я с тобой согласен. И надеюсь, что наша помощь будет оказана им в ближайшее время. С тех пор, как я принял должность междупланетного диктора, я полюбил венерианцев за их открытую, товарищескую душу. Впечатление, которое производит на меня их диктор Энайона, составляет резкий контраст с самодовольной кичливостью марсиан.

Наша беседа продолжалась еще некоторое время, и только когда Стентор собрался уходить, я коснулся вопроса, на котором были сосредоточены мои мысли.

— Я хочу кое что показать тебе, Стентор, — сказал я.

И я принес из соседней комнаты драгоценный ящик.