Эликсир жизни

– Ума не приложу, зачем Альтер Мелла затащил тебя сюда, – сказала она. – Вот в мои времена ученик Архиволшебника не мог покинуть Башню без сопровождения наставника, а если уж выходил, то только во Дворец по государственным делам! Таким маленьким мальчикам полагается сейчас спать, а не кутить в этом логове беззакония!

Септимус выслушивал возмущенные речи королевы спокойно: ему часто приходилось сталкиваться с претензиями Марсии. А вот Альтеру было неприятно.

– Ваше величество, – обиженно произнес он, – возможно, вы забыли, но это по вашей настоятельной просьбе – точнее, приказу (вы сами так сказали) – я разбудил этого юного ученика и привел сюда. Вы собирались сообщить ему нечто крайне важное, дело жизни и смерти, хотя мне ничего не сказали. Вы сами настояли на том, чтобы он пришел в эту таверну. Позвольте заверить вас, что госпожа Марсия Оверстренд обычно не позволяет своему ученику ходить по ночам в трактиры, да и днем, собственно, тоже.

Септимус затаил дыхание. Ну и что на это скажет королева?

Королева Этельдредда долго молчала. А потом наклонилась к Септимусу, и он почувствовал на щеке ее ледяное дыхание, когда она зашептала ему на ухо:

– Марцеллий Пай, в Змеиной лазейке, в полночь. Будь там.

С этими словами королева встала с таким царственным видом, будто только что сидела не на простой скамье, а на троне, поправила шлейф платья и с высоко поднятой головой вошла в камин – и исчезла.

– Что ж, – пробормотал Альтер, – и стоило так нервничать…

– Марцеллий Пай? – прошептал Септимус, ощущая странное волнение.

Рядом с ним на место Этельдредды присели две монашки. Одна из них вопросительно взглянула на Септимуса.

– Нельзя так просто произносить это имя, дитя мое, – прошептала она.

Мальчик ничего не сказал. У него в голове жужжал рой мыслей. Почему призрак Марцеллия Пая хочет встретиться с ним, низкородным учеником? Раньше никто этого призрака не видел. А может…

Септимус вздрогнул от мысли… Может, призрак наблюдал, как Септимус читал его записи сегодня днем, и теперь решил явиться ему? Но почему в Змеиной лазейке? И почему в полночь?

Альтер заметил, что Септимус чем-то очень озадачен.

– Что она сказала? – прошептал он.

Септимус покачал головой, чтобы снова не расстраивать монахинь.

Альтеру вдруг стало скучно.

– Ладно, тогда пошли отсюда, Септимус, – вздохнул он.

Призрак встал, и мальчик последовал за ним, осторожно протиснувшись мимо монахинь. Альтеру было не по себе от внезапного появления королевы Этельдредды. Раньше ее в окрестностях Дворца не видели. Призраки обычно так вдруг не появляются и не исчезают. Альтер не знал еще ни одного призрака, который внезапно появился бы спустя столько лет после ухода в мир иной, – если не считать нескольких самых старых, проспавших много лет в удобном кресле. Это все было очень странно, да и в самой Этельдредде Альтеру чудилось нечто странное. Может, не стоило приводить к ней Септимуса?

Мальчик осторожно пробирался следом за Альтером. Выход, в полном соответствии с названием таверны, представлял собой дыру в стене, через которую лился лунный свет. Призраки на секунду замолчали, когда живой ученик Архиволшебника проскользнул сквозь разношерстную толпу. Одни расступались, чтобы пропустить Септимуса, а затем снова возвращались к беседе; другие замолкали на полуслове и провожали мальчика тусклыми глазами. Одни смотрели с тоской, вспоминая, как хорошо быть живым, полным сил одиннадцатилетним мальчиком. Другие – с недоумением, поскольку так привыкли к своему потустороннему состоянию, что живые казались им выходцами из другого мира. Но ни одного из них Септимус не задел, потому что аккуратно обходил всех стороной. Наконец мальчик пролез через куст и с облегчением выбрался наружу.

– Так что она сказала? – снова спросил Альтер.

Они с Септимусом пошли короткой дорогой через Текстильный двор – маленькую площадь, окруженную сгрудившимися домиками, где жили семьи ткачей. В нескольких окнах горели свечи, и эти окна были завешаны чудным разнообразием тканей и лоскутков, а двери были заперты на замки и засовы. Вокруг было так тихо, что Септимус слышал тиканье Главных текстильных часов на башне центрального дома.

– Она сказала, я должен встретиться с Марцеллием Паем в Змеиной лазейке. Сегодня ночью, – пояснил Септимус, когда часы начали бить десять и крошечный колокольчик зазвенел на весь двор: «Динь, динь, динь»…

– Надеюсь, ты не собираешься этого делать, – заявил Альтер, как только звон прекратился, а забавные оловянные фигурки отплясали свой танец и скрылись в часах. – Она же сумасшедшая, Септимус, совершенно сумасшедшая. Я никогда не видел дух Марцеллия Пая. Дело в том, что некоторые призраки время от времени начинают страдать манией величия. Особенно призраки королевских особ. Вбивают себе в голову, будто могут повлиять на судьбы живых. Пытаются творить историю, как во время своей жизни. Но только выставляют себя полными дураками. Иногда от них невозможно избавиться. Лучше всего их просто игнорировать, и тогда они сами уйдут. Именно так ты и должен поступить, парень. Кажется, ты знаешь, кто такой этот Пай?