Эликсир жизни

– Нет, это правда! Покойный принц рассказывал мне, что однажды змея пробралась в его комнату и свернулась в ногах постели. Проснувшись, он очень испугался, но пресмыкающееся не тронуло его. Посмотрите! Змея отворачивается от вас и спешит скрыться в траве. Однажды на меня самого напали на охоте четыре голодных волка, но едва эти противные животные обнюхали меня, как с рычанием убежали, точно сам дьявол щипнул их за хвост. Нет, ясно, что мы имеем какой-то особенный запах, которого звери не выносят.

– Если это так, то я позволю себе поохотиться на тигра в джунглях; как ни прелестен этот дворец, нельзя же вечно сидеть в нем.

– Я никогда и не воображал, что может существовать что-нибудь столь прекрасное, как этот дворец, – заметил Тортоз. – Его единственный недостаток заключается в том, что он слишком велик. Просто теряешься в этих громадных залах, полных торжественной тишины.

– Тебе придется примириться с этим, друг мой, так как я решил пока поселиться здесь, – ответил Супрамати.

После продолжительной прогулки Супрамати вернулся в спальню, но с удивлением остановился на пороге.

На подушке, лежавшей на ступени кровати, сидела женщина в белой одежде. Длинные, белокурые волосы ее были распущены и перехвачены жемчужными нитями. Голова незнакомки была опущена, а на лице ее застыло выражение ненависти и дикого упрямства. Конвульсивно сжатые руки ее покоились на коленях.

Супрамати с любопытством смотрел на нее. Составляла ли она часть обычного комфорта Нарайяны или ее посадил здесь управляющий? Он видел много странных примеров индусской вежливости, даже по отношению к чужеземцам; в отношении же господина она, без сомнения, была обязательна.

Подойдя к незнакомке, которая не шевельнулась и не подняла головы, он спросил:

– Кто ты? Кто привел тебя сюда?

При звуке его голоса женщина быстро выпрямилась, вскинула на него свои большие черные глаза и дрожащим голосом пробормотала:

– Это не он!

– Ты говоришь о принце Нарайяне?

– Да, о нем, ненавистном! Амудон сказал мне только: приехал господин, ступай в его комнату!

– Принц Нарайяна умер, а я его брат и наследник.

– Умер? Он умер?! Итак, значит, он мог умереть, – вскричала молодая женщина.

В порыве безумной радости она вскочила с подушки и, подняв руки, стала кружиться по комнате, легкая и грациозная, как воздушное видение. Затем, овладев собой, она подошла к Супрамати и, скрестив руки на груди, смиренно поклонилась ему в пояс.

– Прости меня, господин, что я до такой степени забылась в твоем присутствии! Твоя раба приветствует тебя и ждет твоих приказаний.

Супрамати смотрел на нее с жалостью и восхищением. За исключением, может быть. Нары, он никогда еще не видел такого прекрасного создания. И она тоже пала жертвой Нарайяны, что доказывала ее дикая ненависть к покойному.

– Бедное дитя! – сказал он, ласково проводя рукой по ее опущенной голове. – Не бойся ничего! Я хочу, чтобы ты была свободна и устроила свою жизнь по своему желанию. Как зовут тебя?

– Нурвади, – ответила та, с удивлением и благодарностью глядя на него.

– Тебе я охотно буду повиноваться и, если прикажешь, буду любить тебя, – прибавила она затем, после минутного колебания. – Ты добр! В твоих глазах не светится взгляд свирепого тигра, как у того.

Супрамати улыбнулся.

– Я предпочитаю, чтобы ты полюбила меня без приказания. Но садись сюда, рядом со мной на диван, и расскажи свою историю.

Слегка взволнованная, но, видимо, счастливая, молодая женщина села на указанное место.

– Я не знаю точно, кто были мои родители, – начала она после минутного молчания. – Моя мать была чужеземка. От нее-то я и получила белокурые волосы и светлый цвет лица. Не помню я, что нас разлучило; но мне говорили, что, найдя меня в гостинице, надо мной сжалился старый брамин и увез в храм, где я воспитывалась в качестве баядерки.

Когда я выросла и начала показываться на публичных празднествах пагоды, моя красота обратила на себя внимание. Меня полюбил один молодой человек из касты купцов и решил на мне жениться.

Я тоже полюбила его всеми силами души и все было устроено. Пагоде была уже уплачена солидная сумма в возмещение того, что я ей стоила, как вдруг на моей дороге стал демон, разрушивший мою. жизнь.

Где и когда меня видел принц Нарайяна? Я не знаю. Только он обезумел и хотел во что бы то ни стало обладать мной.

Не знаю также, как он договорился с браминами, чтобы уничтожить мой брак; только в один прекрасный день меня отдали ему, и мы тотчас же уехали из Бенареса.

Что я тогда выстрадала, знает один Брама! Я боялась этого человека, похитившего мое счастье, и не находила слов, чтобы выразить отвращение и ненависть, какие он внушал мне…

На минуту она умолкла, потрясаемая нервною дрожью, но затем, оправившись, продолжала: