Эликсиры Эллисона. От глупости и смерти (сборник)

– Извини, приятель, мы не сможем вас обслужить.

Затем все слабые надежды, что хотя бы на этот раз в такой важный момент все будет иначе, что хотя бы сейчас кто-нибудь спустит все на тормозах, рассеялись. Его ждало очередное сражение в войне, которая никогда еще по-настоящему не велась.

– Погода очень плохая, – сказал Кин, – мы надеялись съесть здесь чего-нибудь горячего и согреться. Мы ехали весь день из самого…

Бармен перебил его и заговорил с четким средне-западным акцентом, в котором не было и капли южной протяжности.

– Я же сказал: извините, но мы здесь не обслуживаем нигров. – Последнее слово он произнес как нечто среднее между «неграми» и «ниггерами». Его голос стал жестче.

Кин уставился на этого человека. Что он вообще был за человек?

Толстая шея поддерживала коротко стриженую голову. Его лицо напоминало какое-то расплывшееся бесцветное пятно на ножке мухомора. Широкие плечи бугрились под клетчатой рубашкой, а руки – просто гора мускулов. Кин был уверен, что с барменом он сможет справиться.

Но были и другие. Четверо мужчин – очевидно, водители грузовиков. Они носили кепки с приподнятым козырьком, их глаза горели любопытством, а значки профсоюза на кепках отражали верхний свет.

В конце барной стойки сидели мужчина и женщина. Пухлое лицо женщины презрительно морщилось. Она была, без сомнения, южанкой. Только они умеют смотреть на тебя как никто другой. И от них, казалось, всегда пахло свиной требухой и помадой.

Как раз в этот момент из кухни появилась официантка с тарелкой, на которой лежали стейк и жареная картошка. Она смущенно остановилась посреди дороги и уставилась на новоприбывших. Странно дернув головой, она повернулась к бармену.

– Эдди, мы их не обслуживаем, – сказала она таким тоном, словно он этого не знал.

– Именно это я и пытаюсь им втолковать, Уна. Видишь ли, приятель, мы… эм… мы не обслуживаем таких, как ты. Можешь заправиться, но ничего больше.

– Там настоящая зима, – сказал Кин. – Моя жена и дети…

Бармен наклонился под стойку и извлек что-то оттуда.

– Кажется, приятель, у тебя плохо со слухом? Я же сказал, мы не станем иметь с тобой дело.

– Нам еще нужна комната, чтобы переночевать, – храбро вставила Алма, не в силах сдержать дрожь в голосе. Она знала, что ничего не добьется, но все равно решила вынудить их – пусть уж откажут во всем, не только в жалкой еде. Кин поморщился от этой ее несуразной игры.

– Я же сказала, валите отсюда! – завизжала официантка. Ее лицо исказилось от ярости. Что возомнили о себе эти черномазые?

– Успокойся, Уна. Успокойся. Они уже уходят. Верно, приятель? – Он вышел из-за барной стойки, небрежно держа в левой руке бейсбольную биту.

Кин отступил назад.

Он мог ввязаться в драку с этим здоровенным клоуном, возможно, даже вышибить ему мозги, но им все равно не дали бы еды и ночлега, и заночевать пришлось бы в холодной камере… или вернуться обратно к машине и холоду.

В данных обстоятельствах мало что можно было предпринять.

– Пойдем, Алма, – сказал он, нащупав за спиной дверную ручку и распахнув дверь. Холод обрушился на них резко и внезапно, словно кобра, и он почувствовал, как его зубы крепко сжались от досады и боли.

Бармен наступал на них, держа биту в своих толстых, похожих на большие изогнутые сосиски руках.

– Валите по-хорошему, а то могу и наподдать.

– Здесь есть поблизости заведения для цветных? – спросил Кин, когда Алма схватила Реймонда и выскользнула во тьму.

– Нет… мы постараемся, чтобы и не было. У нас тут нормальный бизнес, не для таких, как вы. Езжайте в Иллинойс, там с неграми обращаются лучше, чем с белыми.

Он сделал еще один шаг в сторону Кина, и тот, продолжая пятиться, вышел из кафе, плотно закрыл за собой дверь и посмотрел на наклейку с рекламой сока «7-Up». Затем, когда ветер проник под воротник его пальто, он поспешил обратно к машине.

Алма и дети расположились на переднем сидении, прижимаясь друг к другу.

– Папа, я хочу писать, – сказала Пэтти.

– Скоро, малышка, скоро, – пробормотал он, проскальзывая в машину. Кин повернул ключ зажигания, и на мгновение ему показалось, что мотор, который сначала перегрелся, а потом остыл, просто не заведется. Но он все-таки заработал, машина тронулась, проехала мимо огромных трейлеров, похожих на белых китов, которые спали среди снега.

Дорога стала еще хуже.

Засыпанные снегом машины стояли по обе стороны от двухполосной дороги и напоминали выброшенные приливом обломки кораблекрушения. Кин Хукер согнулся над рулем, автоматически вытянув спину и приняв ту самую позу, в которой вел машину весь день.

Теперь в голове у него прояснилось.

Прошло почти два года с тех пор, как зародилась эта идея, и все это время он пребывал в нерешительности.

Без сомнения, это было невероятно важно: целый новый мир, за который стоило сражаться. Но должно было погибнуть так много, невероятно много невинных душ, не имевших отношения к войне, которая никогда толком и не велась.

И все же теперь эта война должна начаться. Он получил инструкции и направлялся на секретный совет в Чикаго. И он обязательно преодолеет это расстояние.