Эликсиры Эллисона. От глупости и смерти (сборник)

Процесс. Помните «Некко Вейферс»? Такие разноцветные печенья в длинной цилиндрической пачке? В моем детстве это были лучшие сладости для кино, потому что их хватало надолго. В каждой пачке имелся набор разных вкусов, но все печенья, кроме шоколадных, были очень мучнистые. «Некко» делились с друзьями, сидящими справа и слева, поэтому важно было тщательно рассчитать скорость, с которой ты ешь, и угощать приятелей исключительно лакричными, лимонными или вишневыми печеньями, следя за тем, чтобы шоколадные доставались только тебе. Однажды я зашел в маленький магазинчик около железнодорожных путей в Пэйнсвилле, штат Огайо, и мое сердце затрепетало: я увидел пачку «Некко», где все печенья были шоколадными. «Бог все-таки есть», – подумал я. По сей день – хотя сейчас «Некко Вейферс» уже редкость – я не могу отказать себе в шоколадной пачке.

И вот стою я как-то в очереди за билетами в кино. У меня с собой две пачки «Некко», пару печений я уже съел и вдруг слышу: стоящий за мной мужчина моего возраста чуть ли не с благоговением говорит своей спутнице – почти шепотом, чтобы я не услышал и не подумал, что он подглядывает: «Смотри, у этого парня “Некко Вейферс”»! Спутница, значительно моложе его, не поняла и переспросила: «Некро Вейтерс»?[119] Мужчина объяснил, о чем речь, но я запомнил эту ошибку. Так и родились «Некро-официанты». Кого они обслуживают? Чего ждут? Как они умерли? О да. Некро-официанты. Это процесс.

Марк

В сорок одну минуту первого в ночь на 28 апреля 1910 года, когда в чернильном небе горела комета Галлея, двое парнишек лихорадочно раскапывали свежую могилу на кладбище города Элмайра в штате Нью-Йорк. Могильный камень еще не установили, потому что земля недостаточно улеглась. Для апреля было холодновато, но мальчишки обливались потом. Вся неделя выдалась холодной. Было холодно, и когда он умер – на закате, в Реддинге, штат Коннектикут. И когда тысячи скорбящих проходили мимо гроба, выставленного в Кирпичной пресвитерианской церкви Нью-Йорка, где он лежал в отутюженном белом льняном костюме. И когда его везли на элмайрское кладбище.

Перевалило за полночь, луна при свете кометы Галлея превратилась в тусклый грош. Мальчишки копали что есть сил.

– Том, – прошептал тот, что повыше, в помятой и словно жеваной соломенной шляпе.

Ответа не последовало.

– Том! Эй, Том, ты там в порядке?

– Был бы в порядке, если б ты не ронял мне землю на голову, – откликнулся голос снизу. Парнишка повыше мычанием выразил свое сожаление.

– Чтоб мне пропасть, Том, если мне не страшно до чертиков. Хорошо бы нам убраться отсюда. Уж больно торжественно всё.

Том, уже на четыре фута в могиле, нажал ногой на лопату и вогнал ее в землю так, чтобы она стояла сама по себе. Он вытер пот со лба и носа, но его лицо все равно блестело в тусклом свете лампы, стоящей на краю ямы. Он посмотрел на товарища.

– Хватит изображать из себя деревенщину, «Гекки». Лучше отгреби землю от края, пока меня самого не погребло.

Гек вроде бы устыдился.

– Извини, Том…

– И Бога ради – хватит звать меня Томом!

– Извини, Мигмунт, просто я подумал… ну… вдруг кто-то пройдет мимо и услышит нас? Лучше не выходить из образа, на всякий случай.

– Знай копай, Подлак. У меня жутко болит спина, хочу поскорее убраться…

Голос, сильно приглушенный почти футом земли, перебил его:

– Это я хочу поскорей отсюда вылезти, идиоты чертовы!

Парнишки в ужасе переглянулись и, не говоря ни слова, бросились копать с удвоенной силой. Через пятнадцать минут показался гроб. Изнутри доносился настойчивый стук и голос:

– Снимите с меня эту дьявольскую штуку! Шевелите своими дурными задницами!

Подлак, также известный как Гекльберри, прыгнул в могилу и начал отдирать крышку гроба гвоздодером.

– Потерпите минуточку, сэр. Мы вас живо вытащим.

– Живо! Клянусь своим сфинктером! Кретин несчастный! Вы еще вчера должны были прийти! Шевелись!

Парнишки налегли на крышку вдвоем и она наконец поддалась; они сняли ее и поставили в углу могилы. Мужчина с буйной седой шевелюрой и грустно повисшими усами сел, повертел шеей, где что-то щелкнуло, взялся за края гроба и поднялся на ноги.

– Клянусь Богом, мой мочевой пузырь вот-вот лопнет, – сообщил он и начал было расстегивать ширинку, когда заметил, что мальчишки завороженно на него смотрят. – Я вам не мешаю?

Они отвернулись. Минуту спустя Мигмунт, также известный, как Том, вежливо сказал:

– Нам лучше поторопиться, сэр. Шаттл ждать не будет.

Старик насмешливо фыркнул.

– Они потратили чертовски много времени, чтобы добраться сюда, в 1835-й, а сколько еще тащиться до дома! Подождут, от них не убудет; а не дождутся – я мигом донесу на этого жокея кометного, подпорчу ему репутацию!

Парнишки осторожно оглянулись и увидели, что старик, невзирая на браваду, тщетно пытается выбраться из могилы. Они быстро вылезли сами и подали ему руки. Старик отпихнул их.

– Уберите от меня свои лапы, – прорычал он. – Что за чертовы недоумки! Думаете, я какой-то дряхлый высохший бурдюк, чтоб меня вытаскивать?