Элирм IV

Быть может, столь резкая смена обстановки и могла принести кому-то долгожданные минуты спокойствия, но только не нам. Мы чувствовали, как в воздухе стремительно нарастала тревога, ибо точно знали, что это еще не конец. С крушением «Стрижа» враги точно от нас не отстанут. Минует страшная буря, успокоится стонущий ветер, рассеется туман и на горизонте вновь покажется вражеская армада, готовая сбрасывать на наши головы бомбы и жечь гектары леса напалмом.

Победа любой ценой, и точка. Именно этого приказал добиться Эрдамон Белар в первые секунды после своего воскрешения. Впрочем, и немудрено. Моя зашкаливающая по уровню наглости диверсия привела старого эльфа в состояние неистовой ярости. И горе тому, кто посмеет его ослушаться. Невнимательность, нерасторопность, мягкотелость, как и любое снисхождение к врагам — предательство клана в самом высшем его проявлении.

Мы понимали возросшую степень угрозы. Как и то, что погоня неминуемо продолжится.

И лишь один из всей нашей компании оставался доволен. Тот, кто по-прежнему переключал тумблер в хвосте.

Находясь на удалении от капитанской рубки, шалем передал мне по воздуху эмоцию благодарности, сдобренную весьма странным потоком мыслеобразов. Он словно спрашивал меня: «К чему вся эта война? К чему попытки яростного подавления? Зачем подчинять внешнее своим заботам и не замечать красоты мироздания? Зачем самостоятельно наделять чью-то жизнь смыслом, причем зачастую ошибочным? «Щелк-щелк» — вот что поистине важно и нужно. Ведь даже в падающем с дерева листе смысла больше, чем во всей этой бестолковой суете. Смекаешь? «Щелк-щелк» — я создаю миры. А чем занимаешься ты, потомок Вайоми? Жаждешь свободы? Ищешь истину? А будешь ли ты свободен среди всех этих найденных и ненайденных истин?».

В тот момент я отчетливо осознал, что вряд ли когда-либо смогу понять его полностью. Все-таки от человека мне досталось значительно больше, чем от стихиалия. Для меня его мир был сродни сказочной утопии. Похожий на наш, но с тем отличием, что в нем так и не изобрели ложь. Как и не научились манипулировать жадностью и реализацией скользких желаний. В своем развитии стихиалии будто бы перепрыгнули стадию адаптации и социализации, разом скакнув на этап трансценденции. Они были словно духи-монахи, что ищут уединения вдали от пагубно влияющей на разум цивилизации. Там, где нет начальников, руководителей, да и вообще каких бы то ни было элементов властного принуждения.

«Ты можешь остаться. Стать одним из нас. Перешагнуть за порог неопределенности. Освободить ту дремлющую в тебе энергию творения и посвятить свою жизнь тому, что гораздо важнее каждого из нас. Кланы, уровни, города, сокровища — ничто. Творчество и жизнь в любых её проявлениях — всё. Помни об этом, потомок Вайоми, и не торопись. Мы подождем. Ну а пока, смотри, как я могу: «Щелк-щелк». Круто, правда?».

«Благодарю» — попытался ответить я — «Но я считаю, что пока еще слишком рано. Я толком не начал жить, чтобы посвящать себя поиску высших смыслов. Как и уходить в тысячелетние ретриты. Мне еще Систему спасать, как и искать Вайоми с Зарандой. Поэтому всему свое время. Быть может когда-нибудь, но не сейчас».

«Понимание», «принятие», «уважение» — стихиалий распознал мою эмоцию правильно и ответил в точности, как я и рассчитывал. Мой путь — это мой путь, и только мне решать, что с ним делать. Ну а пока, пора бы нам, наконец, собраться с духом и двигаться дальше. Враги близко.

Хрусть!

— Ай! Черт! — распластавшийся по полу Мозес выдернул пальцы из-под подошвы ботинка Гундахара — Эй! Смотри, куда ноги ставишь!

— Прости, матка Ямарайаху — невозмутимо прогудел генерал, обнаружив под грудой мусора вцепившегося в штурвал некроманта — Честно говоря, я был уверен, что ты сдох. От ожирения.

— Очень смешно — толстяк кое-как вытащил зажатую поперечными балками ногу — Да чтоб ты свадьбу отмечал в Макдональдсе за такие шутки… И детей крестил к Крошке-картошке…

— У неупокоенных не может быть детей, болван. Илай, ты живой?

— Кажется да. А что произошло? Мы разбились?

Судя по всему, капитан по-прежнему пребывал в глубоком шоке. Впрочем, ничего удивительно. Первый же полет, что обернулся чудовищным воздушным сражением и не менее эпичным падением вниз. Думаю, этого адреналина ему хватит на годы вперед.

— Нет, черт подери. Устроили всеобщее голосование, на котором решили сделать вертикальный привал. Конечно, разбились! И отпусти, наконец, огрызок штурвала! Вцепился будто в задницу Эйслины…

— Не смей так говорить про мою женщину…

— Где Герман?

— Я здесь — отозвался танк — Еле-еле успел. Еще бы секунда, и вышвырнуло бы на улицу.

— Хорошо. Глас?

— Да-да. Я тоже тут — на удивление радостно ответил шаман.

— Как успехи?