Элирм (СИ)

— Нет. Это порядок. И закон. Не будет её — начнется хаос и вседозволенность, которая быстро перерастет в глобальный катаклизм.

— А ты сможешь жить, зная, что за тобой всегда приглядывает надсмотрщик, перегородив собою входную дверь в высшую реальность? «Смотри на неё, но не смей даже подходить и дергать за ручку».

— Да, смогу. Потому как всегда найдется рыба крупнее. И я не понимаю, почему этого не можешь сделать ты? А вдруг вселенная — голограмма? И тот, кто так неистово рвётся наверх, рано или поздно окажется в самом низу?

— Я желаю самостоятельно в этом убедиться. И пройти так далеко, насколько смогу.

— Зачем?

— Чтобы все изменить.

— Как? Стать настолько могущественным, чтобы обернуть время вспять? Нарушить закон о защите хронологии?

— Не знаю. Быть может, создать собственный мир. В иной реальности.

— Это утопия.

— У Ады есть план.

— Мне плевать на Аду и на её безумные планы!

— Она любит тебя.

— А я любил Элли! Она единственная, кто мог обуздать твоё безрассудство и чудовищную жажду власти. А ты оставил её ради машины, которая только и делает, что подталкивает тебя к краю пропасти.

— Она не машина.

— Мне более нечего сказать. И я не позволю вам осуществить задуманное…

Всего на мгновение, но ментальная защита Августа дала слабину, чем профессор не преминул воспользоваться, мимолетно заглянув в самые потаённые уголки чужого разума.

— Вот оно что… — вздохнул Эдвард — Поэтому ты здесь. Да… а я все гадал, зачем ты спрятался в 49-й начальной зоне. Но теперь я вижу. Ты нашел Мелестил. И, более того, встретил потомка Вайоми. Удивительно. Предок человека — дух. А я-то думал, это невозможно.

— Ты и твои люди его не тронут — спокойно сказал «учитель».

— Как интересно. И каким таким образом ты запретишь мне это делать? Раз уж мы более не друзья?

— Будешь вмешиваться — я отключу Аду…

— Это невозможно — усмехнулся Доусон — Она — человек. Не машина. Поэтому выдернуть вилку из розетки не получится.

— Уверен? — Август достал сигарету, прикурив её одной лишь силой мысли — Знаешь, я сорок лет пытался вспомнить ту кодовую фразу, мельком увиденную на одном из сотен мониторов в тот самый день, когда Ада сбежала. Но тщетно. У меня никак это не получалось и, в конечном итоге, я оставил попытки. А затем вдруг нечаянно наткнулся на старенький потрепанный сборник итальянских колыбельных…

«Учитель» прервался, выпустив очередное густое облачко дыма.

— "Lo dar`o all’Uomo Nero, che lo tenga un mese intero" — «Я отдам тебя черному человеку, и ты пробудешь с ним целый год». Удивительно, правда? В каком-то смысле твоя фраза стала пророческой. Как думаешь, она еще работает? И что произойдет, если учесть тот факт, что это вписано в её основу и Ада, как ты правильно выразился, человек. И более не имеет резервных копий.

— Ты не посмеешь! — профессор побледнел.

— Посмею. И знаешь почему? Потому что, оказавшись на Элирме, не ты один изменился. Я тоже уже давным-давно не тот старый пухленький инженер, напоминающий пакмана и постоянно поправляющий очки… В тот самый день, когда был создан ИИ, мы совершили колоссальную ошибку. Но второй такой ошибки не будет. Я перезагружу систему. А затем возьмусь и за твоих дружков. И пускай они залезут в самую глубокую и темную нору — я достану и упокою каждого поганого ублюдка, возомнившего себя богом.

— И станешь смертником… Хорошо, я не стану вмешиваться. Но раз уж ты угрожаешь жизни Ады, то мы и, правда, отныне не друзья.

— Да, Эдвард. Именно так. Мне жаль.

— Мне тоже. Прощай, Генри.

— Прощайте, мистер Доусон.

Конец первой книги.