— Всё просто. Август нужен тебе, а значит, и мне. Но, к сожалению, ему осталось жить считанные мгновения. Если бы я не вмешался — он был бы уже мертв.
— Ты хочешь его спасти?
— Скорее задать тебе вопрос: почему?
— Что почему?
— Почему ты в раздрае? Почему даешь друзьям умереть? Почему ведешь себя непоследовательно и без конца склоняешься к полумерам? В штаб-квартире Трибуна ты подорвал снаряд, не раздумывая. Причинил людям много боли. Покалечил и убил тысячи, часть из которых были мирными гражданами. Это тебя не смутило. Но когда дело дошло до мутантов, ты вдруг засомневался. Тянул до последнего и потратил на бой слишком много драгоценного времени, благодаря чему задержался и не успел спасти мага, — стихиалий выдержал минутную паузу. — И даже сейчас ты ведешь себя глупо. Ведь я дал тебе оружие. Возможность снова ощутить ту невообразимую космическую мощь. Избавиться от самоконтроля и моральных преград, дабы затем решить вопрос одним махом. Разорвать чертову удавку и заставить врагов ответить за их злодеяния.
Я перевел взгляд на Хангвила. Заметил, что зверек не поддался магии Окруса и не застыл наравне с остальными, но при этом вел себя странно. Смотрел на меня, и только.
— Он тебя не видит, — догадался я.
Брат кисло поморщился.
— Я не хочу встречаться с Зарандой.
— Поэтому ты едва держишься на ногах?
— Да, — кивнул Окрус. — Пусть он и старый, но при этом по-прежнему невероятно силен. Хоть и не помнит об этом. Лишь смутно догадывается.
— И почему ты его избегаешь?
— По той же причине, по которой советовал бы тебе не привязываться к нему слишком сильно. Ведь он оставит тебя. Бросит в самый неожиданный или трудный момент. Поверь, он всегда так делает. Мелкий предатель.
— Чушь.
— Нет, это не чушь. Это правда. Он бродит по свету миллионы лет. Задумайся, Влад. И только представь, насколько это много. Не десятки, не сотни, не тысячи, а миллионы. За всю свою жизнь он испытывал боль утраты бесчисленное множество раз. А потому не захочет смотреть, как ты умираешь. Просто исчезнет и даже не попрощается, после чего променяет тебя на кого-то другого.
— Хочешь сказать, что он когда-то тебя бросил?
— Может так, а может и нет. Это не важно, — Окрус устало опустился в материализовавшееся позади него кресло. — Важно то, что ты не ответил на мой вопрос.
— Хватит ходить вокруг да около и говорить загадками. Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты был локомотивом с горящими глазами. Заинтересованным и жадным до силы. Более того, я готов тебе помогать. Но по какой-то причине ты упорно отказываешься. Почему? Разве я сделал тебе что-то плохое?
— Хочешь помочь — спаси Августа. Подойди и сними с его шеи удавку. Или позволь мне это сделать.
Стихиалий улыбнулся.
— Будь мы детьми — возможно. Взрослым же требуется делать сложный выбор. Я могу подсказать тебе решение и направить, но решать проблему за тебя точно не буду.
— Вот именно поэтому я и отказываюсь. Ведь ты хочешь не помочь, а вылепить из меня нечто темное. Ожесточить, запутать, заставить сомневаться в себе и других. Втирал мне какой-то бред на болотах, мол, я — это ты. Хрена с два!
Окрус многозначительно посмотрел на мою татуировку.
— Знаешь, Влад, ты должен быть готов к тому, что можешь быть неправ. Но хорошо. Допустим, ты не станешь использовать сферу. И какие варианты? Как именно ты намереваешься спасти Августа?
— Не твое дело.
— Нет, я настаиваю. Давай обсудим, накидаем версии. Обещаю, я никому не скажу. Только помни: после того, как я исчезну, у тебя будет в запасе всего секунда.
Я ненадолго задумался. Хотел снова ему отказать, но потом вспомнил, что злить стихиалия точно не стоит. Ведь, по сути, он может сотворить всё, что угодно.
— Если я убью Рейнхарда Гёта — удавка затянется. Попробую применить заклинание — удавка затянется. Материализую взрывные кристаллы и попытаюсь снести Августу голову — рискую вдавить цепочку в его тело ударной волной и нанести смертельную рану.
— Именно так.
— Значит, я поступлю иначе.
— Как?
— Сделаю единственное, что остается. Попытаюсь договориться.
— Договориться? — стихиалий выглядел разочарованным. — Ты серьезно?
— Да.
— Что ж, весьма странное решение, как по мне. Но воля твоя.
Окрус медленно встал и вытянул руку.
— Ты готов?
— Да.
Вспышка!
— Сделаешь это — и вы все подохнете.
— Вы тоже. Четыре.
— У нас есть зелья Доса, а у тебя?
— Наши ученые изготовили нечто подобное. Как раз будет возможность проверить. Три.
— Вот только это вам не поможет.
— Как и соглашаться на условия поганого сопляка. Два.
— Проклятье…
— Один.
— СТОЙ! — проорал я.
Рейнхард Гёт довольно осклабился. Медленно убрал руку и окинул меня насмешливым взглядом.
— Так я и думал, — усмехнулся он. — Наивный щенок, который решил взять нас на понт, но затем осознал, что не готов идти до конца.
— Ты это делаешь не потому, что смелый, — ответил я. — А потому что боишься. Смердишь страхом настолько, что готов принести в жертву себя и других. Ведь ты знаешь: стоит тебе щелкнуть пальцами — и ты подохнешь в ту же секунду.