Элирм VI

— Понимаю, держать живых монстров накладно. Однако чисто ради приличия могли бы и потратиться. На ветеринаров, комбикорма и прививки. Как-никак у вас третий по величине клан Элирма, а не шарашкина контора… — друг выдержал минутную паузу. — Кстати, если после боя с дуллаханами вы устали и мучаетесь от жажды, то специально на этот случай предусмотрен питьевой фонтанчик с ядом. Пробовать не рекомендую. Разумеется, вы можете меня не послушать и после воскрешения писать многочисленные жалобы в санитарно-эпидемиологические службы Затолиса, однако их ответ заранее известен: администрация ответственности не несет. Также у нас имеются два ответвления. Войдете в дверь слева и увидите окровавленный алтарь, на котором плачет младенец. Если взять его на руки, то первые секунд двадцать он улыбается и смеется, а затем превращается в комок разъяренной мутантской плоти. С клыками, когтями, и всё такое. Войдете в дверь справа — попадете в длинный коридор. Тот, в свою очередь, оканчивается мостом через глубокую пропасть, в центре которого возвышается статуя Анубиса. «Только тот, чье сердце настолько чисто, что весит меньше пера, может перейти на ту сторону. Покажи мне свою грудь, чтобы я мог судить» — скажет он. Любопытно, но, по сути, подлый обман. Ибо результат всегда одинаков — смерть. Что бы вы ни делали, статуя обязательно вас столкнет, после чего вы рухнете в озеро к некро-крокодилам. Н-да… — Эстир облокотился на постамент, замерев в позе мыслителя. — С таким подходом можно было бы и вовсе обойтись без моста. Тупо написать, мол, «ступивший в бездну познает собственную ценность», а затем смотреть, как незадачливые грабители сами прыгают вниз, — Глас покосился на своё отражение в зеркале. — Для тех, кто не понял: это была отсылка на Индиану Джонса. Прыжок с львиной головы… Блин, да и как вообще связаны Святой Трибун и Анубис? Это же совсем из другой оперы.

— Проклятье! Ты еще долго намерен трепаться?! — прогудел Гундахар. — Я не собираюсь торчать тут весь день!

— Терпение, господин Цепеш. Мы почти закончили. Осталась последняя комната, и всё. Кстати, Герман, хочешь взглянуть на мир моими глазами?

Шаман протянул другу ампулу с перламутром.

— Нет уж, спасибо. Мне надо быть в фокусе. А не сходить с ума и блевать.

— Тьфу ты. Никакого уважения к старшим. Ладно, мужики, за мной.

Комично расстроившись, Глас направился к последней двери.

Всё та же серая кладка, густое наслоение пыли и отсутствие чего-либо ценного. Сплошные голые стены и камень.

— Влад, как думаешь, надолго его хватит? — обратился ко мне Мозес.

— Обещал, что продержится часа два. А что?

— Уж больно точные у него прогнозы. За которые очень скоро придется расплачиваться. Помнишь, что с ним случилось после «АТОМа»? Боюсь, как бы нам не пришлось волочить за собой бессознательное тело.

— Не волнуйся. Мы с Германом это предусмотрели. Подготовили для него рюкзак-переноску вместе с зельями регенерации и рвотными пакетами. Как отрубится — запихнем его внутрь и повесим танку на плечи. Будет у нас словно панда.

— Уа?

Хангвил высунулся из сумки и ткнул меня в щеку мокрым носом.

— Кушать?

— У-а.

— Прошу.

Я материализовал пакетик со сверчками и передал его себе за шиворот.

Мгновение, и миниатюрные пальчики утащили угощение в недра рюкзака. Следом послышался аппетитный хруст и довольное урчание.

Да, такой вот у меня милый дядя. Кто бы мог подумать?

— Господа, прошу минуту внимания.

Глас подождал, пока мы не соберемся все вместе, после чего распахнул тяжелые металлические створки. Впереди была очередная пустая комната. Каменный мешок десять на десять с чернеющей дырой вместо пола. Склизкие пористые края, вонь и тяжелое дыхание, доносящееся из темных глубин.