Элита

Максон махнул в сторону полки, на которой стояло несколько похожих журналов.

— С десяток.

У меня все это в голове не укладывалось! Вся история нашей страны была собрана в одной этой комнатке.

— Спасибо тебе. Я даже и не мечтала, что когда-нибудь увижу такое. Мне просто не верится, что все это существует на самом деле.

Он просиял.

— Хочешь прочитать все остальное? — Максон кивнул на дневник.

— Конечно хочу! — воскликнула я, но тут же вспомнила про свои обязанности. — Но я не могу остаться здесь, мне нужно закончить с этим дурацким отчетом. А тебе пора возвращаться к работе.

— Верно. А как тебе такое предложение: можешь взять его на несколько дней.

— А разве это разрешено? — спросила я с благоговением.

— Нет, — улыбнулся он.

Я заколебалась. Меня неожиданно одолели разом тысячи страхов. А вдруг я потеряю дневник? Или испорчу? Максон наверняка думал о том же самом. Но второй такой возможности мне не представится никогда в жизни. Ради такого подарка судьбы я буду предельно осторожна.

— Хорошо. Я возьму его на ночь или на две, а потом сразу же верну.

— Только спрячь его хорошенько.

Я так и сделала. Это была не просто книга, это доверие Максона. Я сунула дневник в ящик под сиденьем табурета для пианино, под стопку нот. Там служанки никогда не прибирались. Об этом тайничке знала только я.

Глава 4

— Я безнадежна, — вздохнула Марли.

— Нет-нет, у тебя отлично все получается, — покривила душой я.

Вот уже вторую неделю я каждый день давала Марли уроки игры на пианино, и, по правде говоря, с каждым разом у нее выходило все хуже и хуже. Дальше гамм мы так и не продвинулись. Марли в очередной раз промахнулась мимо нужной клавиши, и я против воли поморщилась.

— Да у тебя все на лице написано! — воскликнула она. — Не выйдет из меня пианистки. Я с таким же успехом могла бы играть локтями.

— А что, надо попробовать. Вдруг локтями у тебя получится лучше.

— Все, с меня хватит, — вздохнула она. — Прости, Америка, ты столько со мной провозилась, но мне тошно слушать собственную игру. Она звучит так, как будто пианино заболело.

— Скорее уж при смерти.

Марли покатилась со смеху, и я присоединилась к ней. Когда она попросила меня поучить ее играть, я не представляла, что мои уши ждет такая чудовищная — и в то же время смешная — пытка.

— Вдруг со скрипкой дело пойдет лучше? У скрипки очень красивый звук, — предложила я.

— Это вряд ли. С моими талантами я ее попросту угроблю.

Марли поднялась и подошла к столику. Бумаги, которые мы должны были читать, сдвинули в сторону, и мои милые служанки оставили для нас чай с печеньем.

— Ну и ничего страшного. Она все равно казенная. Можешь запустить ее Селесте в голову, если хочешь.

— Не искушай, — засмеялась Марли, разливая чай. — Америка, я буду так скучать по тебе. Не знаю, что я стану делать, когда мы не сможем больше видеться каждый день.

— Ну, Максон ведет себя нерешительно, так что пока у тебя нет никаких оснований тревожиться еще и об этом.

— Не уверена, — посерьезнев, покачала она головой. — Он так прямо этого не говорил, но я-то знаю, что я здесь потому, что нравлюсь народу. Только теперь, когда большинство девушек разъехались, публика быстро найдет себе новую любимицу, и тогда он отправит меня домой.

Я тщательно подбирала слова, боясь вновь ее оттолкнуть и надеясь, что она объяснит причину отчуждения, возникшего между ними.

— Тебе не обидно? Ну, что ты не останешься с Максоном?

Марли слегка пожала плечами:

— Просто он не тот, кто мне нужен. Меня не расстраивает перспектива выбыть из соревнования, но мне очень не хочется уезжать из дворца, — пояснила она. — И потом, я не хотела бы стать женой мужчины, который любит другую.

— Какую это другую… — Я резко выпрямилась.

Глаза Марли торжествующе блеснули. Улыбка, которую она попыталась скрыть, уткнувшись в чашку, явственно говорила: «Подловила!» Она и в самом деле меня подловила.

На долю секунды при мысли о том, что Максон может быть влюблен в кого-то еще, меня пронзила такая ревность, что стало темно в глазах. И в следующее же мгновение, когда я сообразила, что это меня она имеет в виду, снизошло невыразимое облегчение. Я попыталась выкрутиться, принявшись подшучивать над Максоном и расхваливать достоинства других девушек, но Марли одной-единственной фразой камня на камне не оставила от моих неловких попыток отвлечь ее внимание.

— Почему ты не положила этому конец? — спросила она ласково. — Ты же знаешь, что он тебя любит.

— Он никогда мне этого не говорил, — ответила я, и это была правда.

— Ну разумеется, — произнесла она таким тоном, как будто это было очевидно. — Принц так старается заполучить тебя, но каждый раз, когда он подбирается к тебе достаточно близко, ты его отталкиваешь. Зачем ты так с ним?

Могу ли я поделиться с ней? Могу ли сказать, что, хотя мои чувства к Максону глубоки — по всей видимости, глубже, чем я сама готова себе в этом признаться, — есть еще один человек, которого я не могу выбросить из сердца?

— Наверное, я просто… не уверена ни в чем до конца.

Я действительно доверяла Марли. Но для нас обеих будет безопасней, если она ни о чем не узнает.