Элита элит

Вилора вытащила из-под второй плащ-палатки, лежавшей поверх подушки из лапника, портянки, ловко намотала их и сунула ноги в сапоги. Левый сапог, стоявший слишком близко к краю плащ-палатки, оказался мокрым внутри, и Вилора тихонько ругнулась про себя. Но делать было нечего. Она выбралась из-под плащ-палатки и, взяв ее за край, плавным движением задрала его вверх. Скопившаяся в середине вода с шумом выплеснулась наружу. Когда-то давно, когда это случилось в первый раз, Вилора поленилась вылезать и просто ткнула рукой вверх, натягивая плащ-палатку, чтобы скопившаяся вода быстрее вылилась во все стороны. А потом всю ночь пыталась, меняя позы, как-то уклониться от настоящего ручья, лившегося из того места, где она коснулась ткани плащ-палатки с внутренней стороны. Больше подобных ошибок она не совершала.

Уже рассвело. Вилора залезла было обратно, надеясь еще подремать, но сон ушел. И она просто лежала, положив руку под щеку, и смотрела куда-то, а в голову лезли всякие мысли.

Они с Малышевым торчали на этом лесном складе уже больше двух недель. Вдвоем. Сначала Вилора довольно активно занималась младшим сержантом, которому требовались регулярные перевязки и иглоукалывание. Она просто поражалась тому, какие результаты производит эта экзотическая процедура. Нет, хирургию она, конечно, заменить не может… Или может? С этим Вилора пока еще точно не определилась. Потому что, скажем, анестезию эти несколько устрашающе выглядящие деревянные иглы, как выяснилось, заменяли очень неплохо.

Малышев получил две пули – в бедро и брюшную полость – во время налета на немецкий штаб, первой боевой операции, свидетелем которой стала Вилора. Потому что во время нападения на маршевую колонну и склады командир велел ей сидеть в лесу и не высовываться. И если ранение бедра было вполне безопасным, то пуля, вошедшая в брюшную полость, дел наделала. Малышева вынесли из боя на руках, а потом уложили на носилки. Вилора сделала первую перевязку и доложила командиру, что раненому показана срочная операция. Хотя как и где ее делать?.. Инструментов у Вилоры было не так много – только то, что она засунула в свою санитарную сумку еще там, в медсанбате. А она вовсе не собиралась делать никаких операций, хотя несколько скальпелей и зажимов отчего-то все-таки прихватила. Но главное, не было никакой анестезии, а без нее оперировать такую рану было совершенно невозможно. О чем Вилора, едва ли не всхлипывая, и сообщила капитану Куницыну. Тот только молча кивнул и приказал начать движение. Им еще надо было оторваться от преследования.

Часа через два, когда стало ясно, что отвлекающий маневр десяти бойцов во главе со старшим сержантом Головатюком сработал и немцы ушли за отвлекающей группой, потеряв основную, командир отдал команду прекратить движение и повернулся к Вилоре:

– Что нужно для операции? – и тут же уточнил: – Кроме анестезии?

– Нужно простерилизовать инструменты и нитки, нужны марлевые маски, потом ватные тампоны, еще свет, и… ассистент, то есть хирургическая сестра. Одной мне будет очень…

– Гарбуз, костер, быстро! Вернее, давай сразу три. Горячей воды нам потребуется много, – скомандовал Куницын, а затем снова развернулся к девушке. – Ассистировать буду я. Я же и обеспечу анестезию. Марлевые маски сделаем, просто обмотав лицо бинтами, их у нас много. Ватные тампоны также придется заменять сделанными из бинтов. Свет… обойдемся тем, что есть, а местное освещение обеспечим фонарями. Еще что нужно?

Вилора ошарашенно смотрела на него. Нет, при некотором размышлении все, что он назвал, вполне (ну с некоторой натяжкой, вызванной полевыми условиями) заменяло привычные предметы, а под фонарями она уже оперировала, но ей отчего-то ничего такого в голову не приходило. А ведь она специалист-медик! И как он собирается обеспечить анестезию?

Оказалось, с помощью все того же иглоукалывания.

Едва Малышева положили на чистую плащ-палатку и капитан Куницын с изумившей ее сноровкой подготовил операционное поле, продезинфицировав и изолировав стерильными бинтами, в его руках вновь появились уже ставшие почти привычными иглы. Чуть размяв пальцы, Куницын тихо произнес:

– Малышев, я сейчас начну втыкать тебе иглы несколько в другие точки. Больно не будет, а вот страшно – возможно. Поэтому первый вопрос: ты мне доверяешь?

– Так точно, товарищ капитан.

– Уверен?

Малышев выкатил глаза.

– Да больше, чем родному отцу, товарищ капитан. Вы столько для нас…

– Стоп, похвалы – потом. Главное – помни, что ты мне доверяешь, и не поддавайся страху. Понятно?

– Так точно!

– Вот и молодец, Толя, – непривычно ласково отозвался командир. – А теперь я начинаю. Постарайся не дергаться и не двигать головой.