Элитные спецы

Ачилов чувствует себя уверенно. Или показывает, что чувствует эту уверенность. Но руки на руль он кладет крепко, даже со шлепком. В принципе ему и не перед кем рисоваться. Рядом только Зураб и Арчи Сагдеев. Зураб человек чужой, и на его мнение Казбеку Ачиловичу наплевать, а Арчи и без того отлично знает своего командира, да и ни к чему ему показывать что-то… Арчи обречен остаться здесь, хотя сам он об этом даже не догадывается. Однако отставной подполковник, похоже, сам себя подбадривает. Значит, нуждается в этом – понимает Зураб.

Ангел с двумя людьми Ачилова ждет позади. Разбивать о шлагбаум свой джип он не желает, и потому поедет вторым. Ачилов в зеркало заднего вида смотрит, видит, как дает ему отмашку рукой Захар. Значит, они уже готовы. Можно начинать…

Но сначала Ачилов внимательно выглядывает в одно, а потом и во второе окно. Замечает что-то кому-то, словно бы кивает и только после этого поворачивает ключ зажигания.

«КамАЗ» урчит, стрелка тахометра показывает, что двигатель работает на высоких оборотах. Ачилов включает первую скорость и сразу же вторую, таранив густые кусты при выезде на дорогу. Это своеобразная проба сил машины – кусты сопротивляются, сгибаются и лишь потом ломаются. Это – настрой на более серьезный таран. Невысокая обочина не становится препятствием. Скорость надо успеть набрать до поворота и на повороте вписаться в направление, не вылететь на скорости в кювет. С этой задачей отставной подполковник справляется. Он не смотрит в зеркало и не видит, едет за ним «Гранд Чероки» или нет – поворот мешает.

Но у шлагбаума «КамАЗ» уже заметили. Солдат шагает на дорогу и машет рукой, предлагая сбросить скорость. Ачилов только сильнее давит на акселератор. Люто ревет, пугая окрестности, двигатель. Солдат едва успевает отскочить в сторону, хотя делает это ловко, перекатившись через голову. Машина почти не чувствует удара, снося и сам шлагбаум, и столбик с телефоном внутренней дежурной связи. Арчи, сидящий у открытого окна, дает в сторону кустов, куда юркнул солдат, короткую очередь. На повторную очередь у него времени не хватает – скорость слишком велика. Впереди более серьезное препятствие – будка дежурных, и Ачилов не притормаживает. Теперь удар уже основательный. Трескается и покрывается сетью морщинок стекло. Но будки будто и не было. Если там кто-то и сидел внутри, а сидеть там должны двое, то они безжалостно раздавлены.

Началось! А если началось, то требует продолжения… Уже нет возможности остановиться. Уже и желания нет… Такое началось… Такое… У отставного подполковника перехватывает в груди дыхание от мыслей о задуманном…

Только теперь Ачилов бросает взгляд в зеркало и не видит джип. Смотрит в другое зеркало и снова не видит его. Но останавливаться некогда. Вперед! Догонят…

* * *

Едва грузовик на скорости срывается с места, как Ангел начинает действовать по своему усмотрению. С улыбкой оборачивается в сторону боевика, сидящего на заднем сиденье – через правое плечо, и тут же наносит удар с отмашкой. В тесном пространстве нанести вырубающий удар сложно. Но этот удар отработан до автоматизма – Ангел попадает точно в челюсть, на несколько секунд отключив противника. И в то время, когда работает правая рука, левой он успевает вытащить пистолет и направить его в живот Захару, сидящему справа спереди. Это не тот «ТТ» с глушителем, что уже видел Захар. Это обыкновенный «макаров», прятавшийся до этого под сиденьем. Более того, Захар знает, что с «макарова» левой рукой снять предохранитель невозможно. И потому сразу смотрит на левую «щечку» кожуха пистолета. Предохранитель в нижнем положении. Ангел предусмотрел.

– Не суетись… Все кончено… – спокойно предупреждает Ангел.

Захар растерянно отодвигается к дверце, но Ангел тут же придвигается к нему и дважды сильно бьет стволом в лицо, тычком – опасный и пугающий удар, потому что палец всегда может непроизвольно нажать на спусковой крючок… Но своего Ангел добивается легко. Движение Захара предсказуемо и естественно – закрыть лицо ладонями. Во-первых, для того чтобы защитить его от новых ударов, а во-вторых, чтобы не видеть выходного отверстия ствола. Ствол, направленный в лицо, пугает больше, чем сам выстрел. Ожидание смерти всегда страшнее смерти, которой Захар, как опытный воин, не боится.