Элитный спецы

Стас уходит первым. Ему и идти дальше, да и обход приходится делать, чтобы не переходить через ухоженный газон и не привлекать к себе внимания. Следом за ним машину покидает Санек, включает сигнализацию и неторопливо начинает спуск к переходу. При этом лишь изредка бросает взгляд в сторону чеченцев. Видит, что те направляются в сторону главного входа в подземный торговый центр. Этот вход будет видно и ему, и Стасу. А два других они будут контролировать вблизи. Слабым местом остается другая сторона улицы. Но и тамошние выходы тоже видно. Если там выйдут, придется Стасу пойти пешком, а Саньку торопиться к машине и делать объезд вокруг квартала.

Санек уже преодолевает половину расстояния, когда видит, что молодая пара перед ним останавливается и женщина всплескивает руками, поднимая их к испуганному лицу. И оба смотрят в сторону, за угол ближайшего дома. И голоса оттуда слышатся… Любопытство заставляет Санька прибавить шаг и тоже посмотреть. За углом он видит лежащего человека, к которому с разных сторон спешат люди, в том числе и два дежурных мента. Спешат и смотрят куда-то вверх. Санек тоже смотрит, но видит только стену дома.

– С крыши свалился… – говорит молодая женщина непонятно кому. – Крыша крутая…

– Или из окна… – добавляет ее спутник.

Окна почти на всех этажах, кроме первого, по случаю жары распахнуты.

Санек приближается и видит распростертое и бездыханное тело человека с «дипломатом» в руках. Уже мертвый, он все еще не выпускает из рук этот «дипломат», словно в нем какие-то сокровища. Санек без труда узнает одного из чеченцев, что садился недавно в машину вместе с остальными…

2

Ширвани закрывает папку с документами и хлопает по ней ладонью, припечатывая к столу.

– Мусульмане пожаловали на праздник… – отстраненно комментирует он то, что только что прочитал. – Целая делегация…

– Это не делегация, это паломники… Слово такое – шибко красивое… Мне так больше нравится… – усмехается дежурный, дожевывая слоеный пирожок. Пирожок крошится, и крошки обильно облепили дежурному усы. От этого его лицо выглядит неаккуратным и смешным.

– Пусть паломники…

– Чтут нашего святого…

– А ты верующий?

– Не-а… Я вообще по бабушке татарин… Она, кажется, крещеная была… А батяня у меня коммунист был идейный… Атеист… А я так… Но в церковь на открытие пойду… Если ты отпустишь… Наша же смена…

– Я с той стороны вдоль забора прогуляюсь… – поднимаясь из-за стола, говорит Ширвани, не ответив на вопрос. – На строителей гляну… Кто их знает, что за люди…

– Они ж с сопровождением… – вяло комментирует дежурный.

– Сопровождение по эту сторону забора… Я посмотрю с другой…

– Любишь ты службу… На нашего ротного старшину похож… Когда я срочную служил…

Дежурный охранник уже в возрасте. Срочную он служил, надо думать, в конце шестидесятых или в начале семидесятых.

– Я люблю не службу, я люблю порядок…

Ширвани выходит и не видит насмешливого взгляда в спину. Но знает, что именно так смотрят ему вслед подчиненные. Пусть смотрят… Лучше так, чем с подозрением… Конечно, его, как человека, поставившего себе конкретную и четко определенную задачу, не может не радовать такое отношение противника к службе. Но другого и ожидать не приходится. Ширвани хорошо знает, что в охрану идут только те, кто не умеет и не любит работать. Эти люди даже к такой простой задаче, что ставится перед ними, не могут относиться со старанием. И это на руку самому Ширвани и его помощникам. Он сам работать не любит и предпочитает приказывать другим. Но здесь он изображает собой человека беспокойного и очень ответственного. За что его и ценит начальство. Недавно даже на планерке отмечали активность Ширвани. Его это очень повеселило, хотя внешне он никак своего веселья не проявил.