Элитология Платона

Надлежащее воспитание, по мнению Платона, должно оказаться в силах сделать и тела, и души прекраснейшими и наилучшими. Воспитание человека должно идти с малых лет наиболее правильным образом. Академик приходит к выводу, что в правильной жизни надо довольствоваться средним путем, избегая как излишние страдания, так и неумеренные наслаждения. Этим, нечто средним, Платон считает состояние радости. «Тот из нас, кто намерен стать божественным человеком, должен стремиться к подобному состоянию» (Там же,792d), — заключает он.

«Самое прекрасное из того, что имеют лучшие люди», является их воспитанность. Что такое воспитание? Согласно Платону, под воспитанием следует понимать то, что «с детства ведет к добродетели, заставляя человека страстно желать и стремиться стать совершенным гражданином, умеющим согласно справедливости подчиняться или же властвовать» (Там же,643е). Цель воспитания, как мы видим, является совершенство. Платон несомненно рефлексирует и многое, если не все, в его элитопедагогике идет от него самого. Поэтому его элитопедагогику мы можем понимать и как этико-эстетическую рефлексию прекрасного и совершеннейшего бытия в человеческом сознании.

Проблеме отбора правителей и их воспитанию (селекции элиты) у Платона посвящено достаточно много места в «Государстве»(III. 412с — 416с; VII. 535а — 538с).

С чего начинает Платон свою элитопедагогику?

Прежде всего, с выявления у ребенка склонности к такого рода воспитанию. «Надо отыскивать не только людей благородных и строгих нравов, но и обладающих также свойствами, подходящими для такого воспитания» (Государство,535а-с), — заявляет он и тут же поясняет, что у этих избранных должна быть острая восприимчивость к наукам и быстрая сообразительность. Ведь души робеют перед могуществом наук гораздо больше, чем перед гимнастическими упражнениями, эта трудность ближе касается души, это ее особенность, которую она не разделяет с телом». И далее: «Надо искать человека с хорошей памятью, несокрушимо твердого и во всех отношениях трудолюбивого… это должна быть исключительно одаренная натура». Платон с горечью признает, что ошибка его (и нашего тоже) времени состоит в том, что мудрость недооценивают, что за философию «берутся не так, как она того заслуживает»: «Не подлым надо бы людям за нее браться, а благородным… Прежде всего, — продолжает далее Академик, — у того, кто за нее берется, не должно хромать трудолюбие, что бывает, когда человек трудолюбив лишь наполовину, а наполовину — ленив. Это наблюдается, если кто любит гимнастику, охоту и вообще все, что развивает тело, но не любит учиться, исследовать, не любознателен — подобного рода трудности ему ненавистны. Хромым можно назвать и того, чье трудолюбие обращено на трудности, противоположные этим». Что касается рассудительности, мужества, великодушия, а также всех других частей добродетели, надо не меньше наблюдать, кто проявляет благородство, а кто — подлость. Не умеющий это различать — будь то частное лицо или государство, — сам того не замечая, привлечет для тех или иных надобностей — в качестве друзей ли или правителей — людей, хромающих на одну ногу и подобных. «А нам как раз этого-то и надо избежать. Если мы подберем людей здравых телом и духом и воспитаем их на возвышенных знаниях и усиленных упражнениях, то самой справедливости не в чем будет нас упрекнуть, если мы возьмем неподходящих для этого людей, то всё у нас выйдет наоборот, и еще больше насмешек обрушится на философию» (Там же,535с- 536b). А это был бы величайший позор, и, прежде всего, для самого Академика, чьи идеи легли в основу всей последующей элитопедагогики.

Платон исключительно сосредотачивается на проблеме воспитания одной только будущей элиты. Саму же элиту он подразделяет непосредственно на саму элиту («класс» стражей) и на сверх- или суперэлиту («класс» философов-мудрецов, правителей его идеального государства). В идеальном государстве должен быть соответствующий ему идеальный человек. И Платон действительно рисует картину того, «каким он, по-настоящему, должен быть».