Элитология Платона

Аристотель утверждает, что «Государственное устройство означает то же, что и порядок государственного управления, последнее же олицетворяется верховной властью в государстве, и верховная власть непременно находится в руках либо одного, либо немногих, либо большинства. И когда один ли человек, или немногие, или большинство правят, руководясь общественной пользой, естественно, такие виды государственного устройства являются правильными, а те, при которых имеются в виду выгоды либо одного лица, либо немногих, либо большинства, являются отклонениями» (Политика,III,5,1). К правильным видам государства он относит монархию, аристократию и политию. К их отклонениям: «от царской власти — тирания, от аристократии — олигархия, от политии — демократия» (Там же, III,5,4).

Свою социальную элитологию Аристотель начинает с утверждения той аксиомы, что люди психологически не однородны и равенство между ними величина весьма относительная. Их отношения регулируются путем господства одних и подчинения других: «властвование и подчинение не только необходимы, но и полезны, и прямо от рождения некоторые существа различаются [в том отношении, что одни из них как бы предназначены] к подчинению, другие — к властвованию. Существует много разновидностей властвующих и подчиненных, однако, чем выше стоят подчиненные, тем более совершенна сама власть над ними…» (I,2,8).

По его мнению, общество делится на знатных и очень состоятельных (их всегда меньшинство), бедных или крайне неимущих (их всегда большинство) и т. н. средних, стоящих посредине между теми и другими и число которых всегда колеблется в зависимости от политического строя (IV,3,15; IV,9,3; IV,10,4). Знатные «различаются по богатству, благородству происхождения, добродетели, образованию и тому подобным отличительным признакам» (IV,4,1).

По его мнению, «всякого рода превосходство всегда заключает в себе переизбыток какого-либо блага… спорить можно только о справедливости. По мнению одних, со справедливостью связано благоволение к людям; по мнению других, справедливость заключается уже в том, чтобы властвовал человек более сильный» (I,2,17). Господином же, по утверждению Аристотеля, называют не за знания, а за природные свойства (I,2,22). В дальнейшем Философ достаточно детально анализирует природу благородства и господства, давая не только философскую, но и правовую оценку этих категорий. Относительно самой элитологии как науки Аристотель, в отличие от своего Учителя, относится несколько скептически: «можно вообразить и науку о власти господина, как и науку о рабстве, последнюю — вроде той, какая существовала в Сиракузах, где некто обучал людей рабству: за известное вознаграждение он преподавал молодым рабам знания, относящиеся к области обычного рода домашних услуг» (Там же). «Господские науки» того времени носили сугубо прикладной (и даже бытовой) характер. Поэтому они не могли считаться науками в прямом смысле этого слова. Возможно так же, что Аристотель намекает здесь на то, что такой «настоящей» наукой о господстве должна стать его собственная «Политика»?!

Более глубокий анализ социальной элитологии Аристотеля возможен лишь в специальной работе на эту тему. Намеченные здесь контурные очертания этой его теории, позволяют отчасти только понять насколько очевидна и важна эта проблема и в его собственной философии. Элитология Аристотеля представляет для нас несомненный интерес еще и потому, что она является первым откликом на аналогичное учение Платона и, безусловно, содержит в себе его элемент влияния. Сопоставление элитологии Платона и элитологии Аристотеля тоже весьма интересная и мало изученная проблема, способная пролить свет на многие «загадки» не только непосредственно самой античной элитологии, но и всей философии того периода в целом.

В заключении еще раз обратим наше внимание на то обстоятельство, что практически все этические («Большая» и «Никомахова» этики), логические («Аналитика») и психологические («О душе») сочинения Аристотеля посвящены исследованию основополагающих принципов элитарного сознания. Метафизика, вообще, начинается с учения о природе мудрости и ее субъекте — мудреце. Да и само сознание Стагирита носит элитарный с точки зрения и философии, и всего его социального учения характер. Сами произведения являются своего рода конспектами самого сознания философа. И именно по ним мы можем сегодня судить о его внутреннем психологическом мире, мире его душевных переживаний и настроений. Поэтому все его учение есть продукт элитарного сознания и нет у нас оснований расценивать это как-то иначе, с позиции, например, эгалитаризма.

Часть III. Элитологические «чары Платона»