Элиза и ее монстры

Глава 43

Я гуляю с Дэйви каждый день. Сижу на скамейках в парке и слушаю пение птиц. Хожу смотреть, как тренируются братья в игре в соккер. Помогаю родителям по дому, потому что, как выясняется, мамина йога, совмещенная со складыванием одежды, действительно расслабляет. Особенно в сочетании с новым лекарством от тревоги.

Мой доктор называет это лето летом открытий, и первое, что я обнаружила, – мне нравится проводить время вне дома. В парках, в лесах, у озер, за городом у кукурузных полей. Уоллис берет меня туда, где его папа играл в футбол, – это большое открытое поле посреди ничего, окруженное деревьями. Поблизости нет дорог или магистралей и нет линий электропередач. Тишина здесь такая, что кажется неестественной. Я мгновенно влюбляюсь в это место.

Прошло два месяца, и я думаю об Уэллхаусском повороте ну, может, раз в два дня. Эта мысль по-прежнему присутствует, но она уже далеко не так серьезна – серьезность то появляется, то исчезает.

Я езжу туда только по несерьезным дням и только с Уоллисом. Мы стоим на вершине холма рядом с крестом и «подношениями». Я убрала камень, который положила среди них несколько месяцев назад; а Уоллис взамен оставил футболку, когда-то висевшую на его стене. «УОРЛЭНД 73» трепещется на кресте на легком летнем ветру.

Уоллис начинает ходить к своему доктору. Он мало что рассказывает мне о визитах к нему, только об упражнениях, которые должен делать, чтобы научиться разговаривать в присутствии незнакомых людей. Он должен выкладывать доктору о своем папе и обо всем, что поведал мне в своем письме, но мы с ним об этом не разговариваем, и я думаю, так оно нормально. А говорим мы о том, что осенью он поедет в колледж, где его основной специализацией будет бизнес, а дополнительной – писательство. Говорим о том, как будем видеться с ним, когда он уедет. А также о новых главах, которые он дает мне, о его собственной книге, которую он потихоньку обдумывает.

Идем повидаться с его друзьями. Он много говорил с ними с тех пор, как правда вышла наружу, а я нет. Меган, как я и подозревала, самая понимающая из всех. Лис просто крайне взволнованна тем, что знакома со мной. Чандре потребовалось некоторое время, чтобы потеплеть ко мне, а потом она разволновалась по поводу того, что я видела ее рисунки. Коул отходил дольше всех. Мы сидим за нашим столиком в «У Мерфи», и он почти целый час наблюдает за Уоллисом. Поняв, что тот не собирается вышвыривать меня пинками из магазина, Коул смотрит на меня и говорит:

– Ну. Да. Думаю, это очень прикольно.

Не знаю, могут ли они быть моими друзьями после всего этого, но, надеюсь, могут.

Уоллис уговорил моих братьев начать играть в футбол. Мама с папой присоединились к ним, потому что любой вид физической нагрузки для них – маленькое счастье. Поначалу было немного странно смотреть, как они играют, и впервые в жизни понять, что они делают это забавы ради. Для них это не наказание и не способ убить время. Это делает их счастливыми, так же как меня делает счастливой рисование.

Еще более странно дело обстоит с Уоллисом, потому что слышать, что он любит играть в футбол, – это одно, и совсем другое – видеть, как он играет. У него это здорово получается, что кажется несправедливым. Как один и тот же человек может быть так талантлив в двух совершенно разных областях? Как так получается, что он одинаково любит футбол и писательство? Но для него это не вопрос предпочтений и выбора, он не проводит границы между спортом и творчеством.

Они подговорили еще несколько соседских ребят, и через какое-то время стали играть каждую неделю. Однажды в августе я гуляю с Дэйви рядом с площадкой, где это происходит, и слышу, как Уоллис кричит на все поле.

Я не сразу поняла, что это он, потому что никогда не слышала, чтобы его голос был таким громким и был слышен издалека. Но он приложил одну руку ко рту, а другой указывает направление для нескольких игроков, среди которых присутствует и Люси – она убедила ребят принять ее в команду и переплюнула всех их.

Останавливаюсь, чтобы посмотреть. Мимо пробегает Черч и видит меня. Подбежав к Салли на другом конце поля, толкает его локтем в ребра и показывает головой в мою сторону. Я вежливо притворяюсь, что ничего такого не замечаю. Затем Салли получает мяч, они передают его друг другу и бегут по полю, огибая других игроков – я даже не знала, что правилами такое разрешено, – пока не достигают изображающих ворота мусорных баков на другом конце площадки. Уоллис что-то кричит им, а они, празднуя заработанное очко, неистово отплясывают какой-то дикий танец.

Он ставит их в линию. Мяч теперь у другой команды, у квортербека. Уоллис прорывается через линию соперников и бросается на парня.

– ВАЛИ ЕГО! – кричу я.

И мой парень, и квортербек в шоке оборачиваются в мою сторону, но Уоллис не успевает затормозить и врезается в игрока. Оба падают на землю.

– Простите, – кричу я.