Элизабет Тейлор

По правде говоря, красавец-посол действительно вскружил Элизабет голову. На следующее утро она послала Ардеширу Захеди полутораметровую орхидею, усыпанную сорока цветками. В дополнение к этому подарку стоимостью в 500 долларов прилагалась благодарственная записка за танец. К этому времени Элизабет уже успела вернуться к Генри Уинбергу, однако тут позвонил посол и пригласил ее в Вашингтон в качестве почетной гостьи посольства. Элизабет ответила согласием и попросила Захеди сопровождать ее на вашингтонскую премьеру «Синей птицы». Посол принял ее приглашение и в свою очередь пригласил ее слетать в Тегеран на только что открывшейся беспересадочной авиалинии из Нью-Йорка. Элизабет и на это приглашение ответила согласием. Через три недели посол прислал за ней специальный самолет, чтобы доставить ее в Вашингтон. Так начался их роман.

Кто-то из друзей, посетивших Элизабет в это время, привез для нее книгу об Иране, чтобы она узнала «где это находится», а также два павлиньих пера. «Она поставила перья в спальне, чтобы их мог видеть Гвири, — вспоминал знакомый актрисы. — Такое у нее было чувство юмора».

В лице сорокавосьмилетнего Ардешира Захеди, Элизабет нашла умудренного жизнью мужчину, привыкшего к богатству и роскоши. После того, как в 1964 году посол развелся со старшей дочерью шаха, он жил, не отказывая себе ни в каких удовольствиях, являясь одним из самых завидных холостяков Америки. Представляя в Вашингтоне свое государство, он мог позволить себе тратить сотни тысяч долларов на развлечения. Лишь послу богатого нефтью Ирана было по карману одаривать важных для него журналистов, политиков и светских знаменитостей килограммами икры, шампанским и персидскими коврами. Приглашение на прием в посольство стало для многих в Вашингтоне чем-то вроде вожделенного признания своего общественного статуса. Там всегда громко играла музыка, а столы ломились от угощений. Бывали там и красотки, исполнявшие танец живота, водился также гашиш и порнографические фильмы. Подобные увеселения неизменно привлекали в посольство богатых, власть имущих и знаменитых.

Вскоре после прибытия Элизабет в Вашингтон, в газетах начали появляться фотографии посла, целующего кинозвезду. На протяжении последующих двух недель пара была неразлучна. Они появлялись на публике, крепко держась за руки, что, как и следовало ожидать, мгновенно вызвало великосветские пересуды по всему миру.

«Однажды вечером мы с мужем отправились в компании с Ардеширом и Лиз на один благотворительный бал, и Лиз просто глаз не сводила с Ардешира, — вспоминает одна светская дама Вашингтона. — Было видно, что она влюблена в него. Он вел машину, а она, сидя рядом с ним, накручивала себе на палец его волосы. Каждый раз, когда он останавливал машину, Элизабет наклонялась, чтобы поцеловать его. Мой муж случайно плеснул ей на платье джин с тоником, и она вместе с Ардеширом принялась его промокать. При этом она отпускала по этому поводу сальные шуточки, которые она просто обожала.

«Может, мне лучше все это слизать, как ты думаешь, Ардешир?»

«Нет-нет, — возразил тот. — Уж лучше это сделаю я, но для начала, как мне кажется, платье следует снять».

Затем мы все вместе вернулись в посольство, и Лиз с Ардеширом прилегли на диван, на котором едва ли не занялись любовью на глазах у всех присутствующих».

«Когда я влюбляюсь, я влюбляюсь», — призналась Элизабет вышеупомянутой даме, которая позднее заметила: «И если ей что-то надо, она не теряет ни секунды... Позднее я узнала, что ей хотелось выйти замуж за Ардешира, но этого не допустил сам шах. Глава Ирана поставил Ардешира в известность, что тот не может вторично жениться, пока он жив. И уж тем более Захеди не может жениться на женщине неблагородного сословия, к тому же перешедшей в иудаизм. Ведь в противном случае она стала бы мачехой шахским внукам. Кроме того, шах был глубоко возмущен откровенностью отношений Ардешира и Лиз и приказал послу оставаться в Вашингтоне, вместо того, чтобы сопровождать нас всех в Иран на только что открывшейся авиалинии Нью-Йорк—Тегеран. Так что посол прилетел в Нью-Йорк, чтобы проводить нас, и в тот же день вернулся в Вашингтон. После этого происшествия Лиз безвылазно сидела в посольстве. Поначалу Ардешир не знал, как от нее избавиться, но затем это ему каким-то образом удалось, и они остались друзьями».