Елизавета I

Впрочем, похоже, что это была шутка, ибо в общем-то Кэт Сеймуру симпатизировала и находила его скорее забавным, нежели опасным. Елизавета же применила хитрость: теперь она поднималась раньше обычного и к появлению Сеймура была уже одета, причесана и вполне готова с достоинством пожелать гостю доброго утра. Но дважды, по воспоминаниям Кэт, адмирал появлялся в спальне вместе с женой, и, застав падчерицу в постели, оба принимались всячески тормошить ее и щекотать, а та только заливалась беззвучным смехом.

Потом, после переезда из Челси в Хэнворс, произошел странный случай в саду. Все трое были вместе, и Сеймур, то ли всерьез, то ли с каким-то изощренным юмором, принялся кричать на Елизавету, осыпать ее упреками, а в конце концов вытащил нож либо кинжал и начал полосовать черное платье — она все еще носила траур по отцу — до тех пор, пока не изрезал его на длинные ленты. Елизавета пыталась вырваться, но мачеха крепко держала ее за руки и выпустила, только когда муж успокоился. Елизавета побежала к Кэт и рассказала ей о случившемся. Напугалась она либо просто обозлилась, Кэт не поясняет; запомнилось ей только, что юная повелительница говорила, что ничего не могла поделать, «ибо пока адмирал орудовал ножом, королева держала ее за руки».

С течением времени Сеймур становился все настойчивее, а игра заходила все дальше. Теперь он появлялся у Елизаветы в распахнутом домашнем халате, без чулок, в одних домашних туфлях и всячески докучал приставаниями во время занятий. Когда же Елизавета указывала, что «в таком виде перед девушкой появляться неприлично», он сердито огрызался, однако дальше не заходил, молча удаляясь из комнаты. Но как-то утром он взял Елизавету вместе со служанками в настоящую осаду. Все они спрятались за шторами, однако Сеймур упорно отказывался уходить. В конце концов Елизавета оставила свое укрытие, и между ними разгорелась такая перепалка, что слуги только головами покачивали, жалуясь миссис Эшли на все это безобразие.

История получила огласку. Знатным дамам все рассказали их служанки, дамы — мужьям. Поползновения Сеймура не оставляли места для сомнений — его репутация говорила сама за себя. А Елизавета, судачили окружающие, настолько увлечена им, что потеряла всякий стыд, и настойчивость ухажера скорее льстит ей, нежели ее оскорбляет. Все видели, что она «к нему неравнодушна», что вспыхивает при одном лишь звуке его имени, забывая все уроки пристойного поведения. Если Сеймура не остановить, может случиться худшее. В конце концов, Елизавета — привлекательная, входящая в пору зрелости девушка и к тому же дочь своей матери. А яблоко от яблони, как известно, недалеко падает. Возможно, самое худшее уже произошло. Слухи становились все упорнее.

Превозмогая себя, Кэт решила поговорить с адмиралом начистоту. Она подстерегла его в одной из галерей замка в Челси и прямо заявила, что по всему дому ходят скандальные слухи и что слуг праведной королевы, знающих ее благочестивость и несравненный такт, оскорбляют неприличия, творящиеся в покоях Елизаветы. Саму же Елизавету обвиняют в распутстве, страдает ее репутация.

Сеймур взорвался. «В гробу я всех вас видел!» — загремел он. Кто смеет распускать такие сплетни о нем? Он немедленно отправляется к своему брату, регенту, с жалобой на клевету. Во всем же остальном все останется по-прежнему, ибо «ничего дурного» он не замышляет.

Но скандал не только не затихал, а, напротив, разгорался все сильнее. На сей раз дров в костер подкинула королева. Отчего она не предприняла ни малейшей попытки остановить своего распущенного мужа, остается совершенной загадкой. Ведь даже если она боялась спровоцировать его, могла бы поговорить с Елизаветой, а коли из этого ничего бы не вышло, отправить ее в другое место. Получилось же так, что она лишь усугубила положение падчерицы — возможно, оттого, что чувствовала, что уже проиграла ей сражение за благосклонность адмирала.

Екатерина поведала Кэт какую-то сомнительную историю. Сеймур, по ее словам, «как-то выглянул в окно на галерее и увидел миледи Елизавету в объятиях мужчины». До смерти напуганная, Кэт кинулась к Елизавете и обрушилась на нее с упреками. Та, отрицая все, залилась слезами, а немного придя в себя, поклялась, что ни в чем не повинна, призвав в свидетели всех своих служанок. Те дружно подтвердили ее слова, и Кэт, немного поколебавшись, решила поверить им. В конце концов, помимо Сеймура, в покоях Елизаветы появлялись только ее учителя, а уж их-то точно нельзя было назвать соблазнителями.

Обдумав ситуацию со всех сторон, Кэт догадалась о тайном умысле королевы. Та была ревнивицей, хоть и всячески скрывала это. Она не унизится до того, чтобы просить Кэт шпионить за мужем, но можно надеяться, что, если бросить тень сомнения на Елизавету, Кэт Эшли начнет присматривать за нею еще строже и, таким образом, измена будет предотвращена.