Елизавета I Австрийская

Елизавета еще ребенок, трогательный и юный, может быть даже слишком юный для своего темпераментного и любвеобильного супруга. Но особенно болезненно она воспринимает требование эрцгерцогини Софии, чтобы Елизавета уже на следующее утро после первой брачной ночи приняла участие в традиционном семейном завтраке. Императрица противится этому[52], ей кажется, что такого мучения она не выдержит, однако у Франца Иосифа еще настолько сильна привычка во всем слушать свою мать, что даже в этом случае он не рискует ей возражать. Он опасается, что отказ может привести к скандалу между свекровью и невесткой, поэтому уговаривает Елизавету выполнить желание его матери, и той ничего не остается, как подчиниться своему мужу. За завтраком она чувствует себя отвратительно и, едва дождавшись его окончания, в слезах возвращается в свои покои, тогда как София не может отказать себе в удовольствии подробно расспросить сына о том, как прошла первая брачная ночь.

Справедливости ради нельзя не признать, что супруг Елизаветы с утра до вечера занимается государственными делами, и что она редко видит его, а все остальные люди, с которыми ей приходится общаться, принадлежат к окружению ее свекрови. Получается, что, выйдя замуж за австрийского императора, Елизавета не только покинула родину, но и потеряла всех своих знакомых и близких людей, оставшись практически в почти полном одиночестве. Ей не разрешили взять с собой в Вену ни одной дамы из тех, что окружали ее в Поссенхофене, а здешние придворные дамы для нее чужие. Поэтому в те дни и часы, когда рядом с ней нет ее супруга, маленькая юная императрица чувствует себя брошенной на произвол судьбы, она не способна противостоять давлению со стороны эрцгерцогини Софии, которая своей придирчивостью изрядно подпортила ей первые дни замужества. С самого начала становится ясно, что рано или поздно между ними возникнет непримиримый конфликт. Эрцгерцогиня София с ее энергичным и волевым характером привыкла подавлять и подчинять себе окружающих. Но Елизавета, хоть ей всего шестнадцать лет, не намерена безропотно сносить любые капризы свекрови, у нее тоже есть воля и достоинство, помноженные на врожденное стремление к свободе и независимости. Ведь она не может сделать буквально ни одного шага, чтобы об этом тут же не стало известно ее свекрови. В почти безлюдном Лаксенбурге она должна с утра до вечера носить украшения и быть безупречно одета на тот случай, если попадется кому-нибудь на глаза, ей постоянно запрещают делать то, что ей хочется, под тем предлогом, что это не соответствует этикету или что это не к лицу императрице. При этом София как дальновидная и политически мыслящая женщина, несомненно, руководствуется самыми лучшими побуждениями, однако ей приходится иметь дело с невесткой, которая начисто лишена этих качеств. Елизавета чувствует себя в Лаксенбурге как в западне, и когда император целый день занят государственными делами, ей становится очень тоскливо и одиноко в этом холодном и чужом для нее мире. Она и раньше догадывалась, что ей будет нелегко привыкнуть к своему новому положению, но все-таки она представляла себе это совсем по-другому. Она скучает по родине и своим сестрам. Она с тоской вспоминает о беззаботной жизни в Поссенхофене, такой естественной и простой и так не похожей на ее нынешнее существование, представляющее собой бесконечную цепь утомительных и скучных церемоний. В ее новой жизни важнее всего не быть, а казаться, а это для Елизаветы совершенно невыносимо. Правда, император всегда относится к ней с любовью и нежностью, но и он пасует, когда в дело вступает егс мать, да и дома он бывает не так уж часто.

Елизавета находит утешение в общении со своими любимыми животными, часть которых взяла с собой из Посси. Она может часами сидеть перед клетками с попугаями, обучая их отдельным словам и даже целым предложениям. Еще одной отдушиной служит для нее сочинение стихов. Подобно тому, как в Посси в минуты душевных неурядиц она спешила к письменному столу, где была спрятана заветная тетрадь, Елизавета и здесь первое время выражает в стихах свои самые сокровенные мысли и чувства. И именно в то время, когда природа медленно пробуждается от зимней спячки, она пишет свою «Ностальгию»[53]:

Вновь возвращается молодая весна
И украшает деревья молодой зеленью,
И учит птиц новым песням,
И заставляет расцветать цветы.

Но что мне это буйное цветенье

В чужой и далекой стране?
Я тоскую по солнцу моей родины,
Я тоскую по пляжам на Изаре.

Я тоскую по темным деревьям,

Я тоскую по зеленой реке,
Они приходят ко мне в моих снах,
И я откладываю пробужденье.