Елизавета I, королева Англии

Палата общин приветствовала эти решения королевы и проголосовала за увеличение налогов. Вообще Елизавета была уверена в любви английского народа к ней. Об этом свидетельствует такой, вроде бы малозначительный, но показательный эпизод. Королева в тот вечер возвращалась во дворец с банкета, который устраивал в ее честь сэр Томас Грэшем, «мой купец», как называла его королева. Тысячи факелов освещали ее путь, приветственные крики толпы сопровождали ее карету. Французскому послу Ла Моту Фенелону, ехавшему с ней, она сказала: «Мое сердце радуется, когда я вижу любовь ко мне моих подданных. Я знаю, что мой народ может сожалеть только о том, что я смертна, поскольку у них нет уверенности, что я рожу престолонаследника, который будет править ими».

Между тем королевские министры были все более озабочены явным нежеланием королевы выходить замуж. Годы идут, и скоро королеве будет поздно рожать детей и тогда, говорил Сесил, «она будет подвергаться дьявольской опасности, что кто-то пожелает ее смерти». И продолжал: «Если Бог своей милостью спас ее от убийств, ее будет преследовать опасность утратить любовь и преданность своих подданных, которые разочаруются тем, что она не выходит замуж и не может рожать детей. И это будет терзать королеву до конца ее дней».

Было совершенно очевидно, что время для заключения брака с австрийским эрц-герцогом ушло. Елизавета слишком долго носилась с этой идеей и явно заигралась. Эрц-герцог заявил, что она сделала его посмешищем и унизила его императорское достоинство.

В октябре 1570 года Елизавета отправила в Вену своего посланца, молодого мистера Копхэма, с секретной миссией к императору, чтобы обсудить с ним возможность этого брака. Молодость посланца вызвала немалое удивление. В частности, при французском дворе говорили, что «если такой опытный государственный деятель, как граф Сесил, не добился успеха в заключении брачного договора, устраивающего Ее Величество, то вряд ли можно ожидать, что этот безусый молодой человек, не обладающий политическим весом, сумеет что-то сделать».

Дело бесконечно затягивалось. Эта медлительность объяснялась частыми болезнями королевы, войнами во Франции и во Фландрии и другими препятствиями. Но королева надеялась, что эта задержка не положит конец намерениям брата Его Императорского Величества, и если он прибудет в Англию, то его там встретят с радостью. Его Императорское Величество холодно ответил, что «его брат весьма огорчен тем, что Ее Величество так затянуло с ответом о своих намерениях в отношении него, за что он, тем не менее, ей весьма благодарен, однако принц, не предполагая, что Ее Величеству потребуется три года, чтобы принять его, обратил свои мысли к другой особе и в настоящее время он обручен с принцессой, в отношении которой не будет никаких проблем с религиозной принадлежностью. Тем не менее он выражает свое сожаление тем, что королева не приняла его в должное время и надеется, что она отныне будет относиться к нему как к брату».

Елизавета пришла в ярость и выкрикивала, что «император нанес ей такое тяжкое оскорбление, что если бы она была мужчиной, а не женщиной, она вызвала бы его на дуэль».

Один из придворных Елизаветы писал: «Причиной ее огорчения и досады совершенно очевидно стал брак эрц-герцога Карла с дочерью его сестры герцогини Баварской, либо потому, что она сосредоточила на нем свою любовь и свои фантазии, либо потому, что она не могла смириться с тем, что он так легко пренебрег ее красотой и величием, а также боязнь, что отныне Парламент будет давить на нее при выборе мужа».

Поскольку австрийский эрц-герцог отпал как претендент на ее руку, Елизаветой овладела идея выйти замуж за кого-нибудь из французских принцев. В 1564 году мать четырнадцатилетнего короля Франции уговаривала Елизавету, которой к тому времени исполнился тридцать один год, принять его в качестве жениха. Это предложение ко всеобщему удивлению королева Англии отклонила. А французский король вскоре женился. Незадолго до этой свадьбы граф Лестер проводил французского посла в приемную Елизаветы в Хэмптонкорте. Посол «обратил внимание на то, что королева одета нарядней, чем обычно, она была готова говорить о предстоящем бракосочетании короля». Посол ответил, что был бы счастлив поздравить королеву по такому же поводу. На что Елизавета заявила, что «она не так давно говорила ему, что не собирается выходить замуж, а вот теперь сожалеет, что не полумала в свое время о своем желании иметь потомство. Если она когда-нибудь выйдет замуж, то только за мужчину королевского рода, соответствующего ее рангу».

Именно такой реплики и ожидал посол. Он сказал, что двадцатилетний герцог Анжуйский является самым подходящим в мире женихом, единственным мужчиной, достойным союза с ней. Однако, когда дело дошло до обсуждения личности герцога Анжуйского, им оказался молодой человек в высшей степени неприятный, жеманный хлыщ, окруженный мальчиками с подкрашенными губами и подведенными глазами.