Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Принцессы завели свой огород около замка и с помощью сетки спасали урожай от кроликов. Они научились вязать носки и перчатки, внося свой вклад в помощь фронту, хотя вязание плохо давалось Елизавете. Они продолжали учить французский вместе с мадам Мари-Антуанетт де Белег. Преподавательница занималась с принцессами до 1948 года и позднее вспоминала, что в Елизавете уже чувствовалось «сильное чувство долга, смешанное с joie de vivre (живостью), что и составляло ее характер»¹⁹. Ее жизнерадостная младшая сестра видела в уроках французского возможность петь народные и детские песенки и играть на фортепиано.

Не считая этих совместных занятий, программа обучения Елизаветы сильно изменилась. Дважды в неделю в Виндзорский замок на коляске, запряженной пони, подобно герою романа Джейн Остин, приезжал Генри Мартен, привозя кожаный саквояж с книгами и бумагами. Он не без смущения рассказывал об упадке конституционной монархии, ведь они занимались в месте, которое дышало историей и где в небе над ними шла битва за независимость Британии. В марте 1945 года король возвел Мартена в рыцарское достоинство на ступенях Итонского колледжа, где тот занимал сначала должность вице-проректора, потом проректора или директора. Рыцарское звание он заслужил не только как наставник принцессы Елизаветы: он всю жизнь отдал колледжу и написал не один учебник по истории.

В то время как Елизавета училась с Генри Мартеном, Маргарет снова была предоставлена самой себе. Позднее она говорила своему официальному биографу Кристоферу Уорику: «Не побоюсь сказать, что это приводило к раздорам»²⁰. Его собрат по перу биограф Кеннет Роуз отмечал: «Необременительный учебный курс, который разработала гувернантка Кроуфи, оставил чувство неудовлетворенности у младшей ученицы». Более того, Маргарет не разрешали брать уроки пения, не дав развиться природным задаткам. Ее кузина Маргарет Роудс отмечала: «Она упустила свой шанс: ей бы следовало петь в кабаре»²¹. Маргарет обучалась несложным предметам, «подходящим для леди», – чтению, письму, танцам и рисованию – типичный набор для пансиона девочек-аристократок²². Историк Хьюго Викерс пишет, что «Маргарет болезненно воспринимала недостатки своего образования. Она винила в этом мать. Честно говоря, думаю, она так и не смогла простить ей этого»²³. Позднее Маргарет признавалась, что считала это очень недальновидной политикой, ведь дважды в совсем недавней истории монархии именно вторые сыновья, Георг V и Георг VI, взошли на престол, и оба были абсолютно к этому не готовы. В это крайне опасное время Маргарет вполне могла оказаться в одном шаге от королевского трона.

Растущая пропасть в образовании сестер стала еще шире, когда король и королева на бронированном автомобиле стали приезжать на ночь в Виндзор из Букингемского дворца. Это означало, что Елизавета стала проводить больше времени с отцом, обсуждая, вначале очень поверхностно, текущие события и государственные дела.

Когда в замке принимали важных гостей – послов или политиков, – королева поощряла Елизавету участвовать в разговоре²⁴. Король, которого в Уайтхолле называли «читатель номер один», посвящал ее в содержимое красной коробки, в которой лежали секретные письма, конфиденциальные государственные бумаги и другие документы особой важности, которые в будущем ей предстояло утверждать и подписывать²⁵. С самого начала он серьезно и с уважением относился к дочери, того же ожидая и то же получая от нее.

Фотограф Лиза Шеридан вспоминала: «Я видела, как он обращал внимание принцессы Елизаветы на какую-нибудь бумагу и начинал серьезно давать пояснения. Принцесса в это время сидела молча и… вязала». Шли месяцы, и взаимопонимание между королем и наследницей престола росло. Росла также их взаимная привязанность. «Когда они вместе выходили в сад, ее рука непроизвольно обнимала его за талию, а он прижимал ее к себе, – вспоминала Шеридан. – Казалось, у них были свои шутки, понятные только им. Это была какая-то особая близость, возможно более глубокая, чем в обычной семье»^26. Трогательная задушевность, существовавшая между отцом и дочерью, распространялась на всю семью. Их теплые и полные любви взаимоотношения наблюдала подруга девочек, Алатея Фицалан Ховард, которая жила на территории замка, регулярно присоединялась к ним на уроках рисования и танцев и часто проводила с ними досуг. В дневнике военного времени она описывала королевскую семью как «четверку людей, которые были друг для друга всем, их жизни образовывали единый духовный круг, совершенно изолированный от посторонних и даже от родственников». В другой записи она отмечает, что сестры «более счастливы со своими родителями, чем с кем бы то ни было еще»²⁷.