Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

У Елизаветы подкосились ноги. Она так сильно задрожала, что выронила книгу. Вернувшись кое-как к дому аббата, принцесса села на ступеньки и попыталась успокоиться. «Это слухи, всего лишь слухи. Они не должны коснуться ушей матери. Она этого не переживет».

– О мои бедные братики, – прошептала Елизавета. – Что с вами сталось? Пожалуйста, Господи, дай мне знак, что они целы и невредимы. Пусть эти слухи окажутся ложью. Прошу Тебя, прошу…

Мужчины ушли, Елизавета сидела во дворе и пыталась разобраться в круговерти мелькавших в голове мыслей. Вдруг до Бекингема донеслись подобные слухи и он от стыда бросил Узурпатора? Незаконно захватить трон – это одно, но убийство детей – совсем другое. Однако она забегала вперед. Не было никакой уверенности, что ее братья мертвы. Надо и дальше надеяться, что они живы, и молиться за них.

Аббат выглянул из окна над тем местом, где, плача и бормоча молитвы, сидела Елизавета.

– Что-нибудь случилось, миледи Бесси? – мягко спросил он.

– О отец, – отозвалась она, вставая и подходя к нему, – я услышала разговор братьев-мирян. Они обсуждали слухи, что Узурпатор убил в Тауэре моих братьев.

Одного взгляда на лицо аббата хватило ей, чтобы понять: для него это не новость.

– О отец, вы же не думаете, что это правда?! – воскликнула Елизавета.

– Молюсь, чтобы слухи не подтвердились, – ответил он, – но полагаю, эти сплетни стоят королю Ричарду симпатий многих людей, которые опасаются, что он казнил невинных детей. Вчера у меня был епископ Лондона. По его словам, некоторые люди пришли в такое негодование, что намерены расправиться с королем.

– Вы полагаете, это как-то связано с Бекингемом?

– То есть считаю ли я, что это он распространяет слухи? Возможно. Но зачем?

– А если Узурпатор, рассчитывая на его поддержку, по секрету сообщил ему об убийстве моих братьев?

Серые глаза старого аббата встретились с ее глазами. В них Елизавета прочла бесконечные сострадание и печаль.

– Это, конечно, объяснило бы внезапное отступничество Бекингема. Но все же мы не должны заходить так далеко в своих рассуждениях. У короля есть и другие враги. Кто угодно мог пустить молву с целью ослабить его могущество. Но может быть, это всего лишь досужие сплетни из таверн.

– Молюсь, чтобы так и было, – выдохнула Елизавета. – Прошу вас, отец аббат, ни слова матушке. Бедная женщина, ей и без того хватает огорчений.

Это была правда. Каждый день мать разражалась потоками слез, вспоминая жестокую кончину своего сына Дикона и брата Риверса. Она была бледна от нервного истощения. Елизавете приходилось подавлять собственные чувства, так как она не справлялась с наплывом эмоций. Как могла, принцесса старалась убедить себя, что слухи о смерти ее братьев беспочвенны, однако все домашние переживали за принцев.

– Я не хочу тревожить ее, – ответил аббат. – Не только мы с вами беспокоимся о здоровье королевы. Только на прошлой неделе леди Стэнли выражала мне свою тревогу за нее.

Приятно было слышать, что мудрая, многоопытная и деятельная леди Стэнли думает о них. А потом, буквально на следующий день, когда Елизавета смотрела, как ее мать сидит, уставившись в пространство пустым взглядом и забыв на коленях вышивку, аббат объявил, что к ним пришел посетитель.

– Леди Стэнли беспокоится о вас, мадам, и прислала своего врача.

Мать подняла голову:

– Доктора Льюиса Карлеона? Уэльсца? Он весьма образован и опытен. Леди Стэнли рассказывала, какую поддержку этот человек оказывал ей во времена бедствий. Как она добра, что прислала его. Удивительно, что ему удалось пройти мимо стражи.

– Даже капитан Несфилд не может отказать врачу в посещении больного, – улыбнулся аббат. – Я сказал ему, что консультация необходима. Могу я прислать сюда доктора Льюиса?

– Прошу вас, отец, сделайте это.

Аббат ушел, и вскоре появился доктор. Это был невысокий человек с мягкой речью и суровыми манерами. Он поклонился королеве, которая с благодарностью протянула ему руку. Врач расспросил всех о здоровье и нахмурился, видя, как бледна мать:

– Обязательно выходите на воздух каждый день, мадам, и следите за питанием.

– Я постараюсь.

Доктор Льюис замялся, с сочувствием глядя на мать.

– Вообще-то, мадам, главная причина моего появления здесь вовсе не в том, чтобы поинтересоваться вашим здоровьем. Миледи Стэнли мучилась, стоит ли говорить вам, но она опасается, что принцы, весьма вероятно, были убиты в Тауэре по приказу короля.

Мать разинула рот, но ничего не сказала. Лицо ее превратилось в маску ужаса. Затем она обмякла в кресле.

– У нее обморок, – сказал врач. – Принесите влажную салфетку и немного вина.

Елизавета схватилась за Сесилию, обе они дрожали: слова Льюиса подтверждали слухи, но, не давая себе времени осознать услышанное, девушки бросились выполнять просьбу врача. «Нет-нет, – мысленно твердила себе Елизавета, отжимая полотняную тряпицу над тазом в спальне. – Этого не может быть! Не с моими братьями, мягким Нэдом и юным Йорком, который был так полон жизни…»