Елизавета Петровна

Как известно, любимым делом Шувалова была артиллерия, которой он посвящал много внимания, и в значительной мере благодаря Шувалову артиллерия с середины XVIII века стала лучшим видом войск в русской армии. Шуваловские гаубицы и единороги стреляли лучше прусских пушек, а прислуга орудий отличалась замечательным проворством и мастерством. Данилов - сам артиллерист и изобретатель, только благодаря этому проникал в залу, где обедал вельможа: «Когда за столом при обеде случалось ему, графу, разговаривать и советовать об артиллерии, то, оставя всех с ним сидящих», он, пишет Данилов, требовал от поручика «своему разговору одобрения и изъяснения. Я ему отвечал на все его слова по приличности и, видя хорошее о себе мнение, утешался тем не мало». Можно представить эти пиршества на золоте и серебре в роскошном дворце Шувалова, хозяин которого с увлечением обсуждает со скромным молодым поручиком устройство орудия или фейерверка, к чему Данилов питал особое пристрастие (Безвременье, с.324 и далее).

В доме Шувалова, где он, по обычаю тех времен, часто работал и принимал посетителей, был целый штат писцов, которые переписывали многочисленные проекты Шувалова, шедшие на «верх», к государыне. Они были изложены таким высокопарным языком, что их не только понять, но и прочитать вслух весьма затруднительно: «Не всяк ли чювствует общее добро, которое, протекая от края до края пределов империи, напаяет, питая обитателей, так обильно, что, сверх чаяния и желанию человеческому свойственных вещей неописанныя милосердии от руки ея ниспосылаются…» И все же, если сесть с карандашом в руках, расшифровать проект Шувалова, отбросить все словесные завитушки, то смысл проекта окажется ясным и четким, а идеи - интересными и исполнимыми. Благодаря идеям Шувалова, в России, раньше чем в других странах, были ликвидированы внутренние таможни, унаследованные от средневековья и мешавшие складывавшемуся всероссийскому рынку. Проводить эту операцию было рискованно - казна могла много потерять от отмены сборов, которые шли с тысяч таможен, расположенных у каждого города, на границах провинций и уездов. Но Шувалов уговорил Елизавету рискнуть и выиграл - доходы от оборотов освобожденной торговли оказались больше, чем от таможенных пошлин (см. Волков М.).

Впрочем, отметим сразу: многие предложения Шувалова о повышении доходов казны легко осуществлялись… но по преимуществу за счет кармана налогоплательщиков. Шувалов предложил и сам же осуществил грандиозные проекты чеканки облегченной серебряной и медной монеты, введение новых монополий на соль, различные промыслы, причем думал не только о государственной казне, но и о собственном кармане. За это его не любили в народе.

Екатерина II вспоминала, что когда в 1762 году Шувалов умер и толпа любопытствующих слишком долго ждала выноса тела покойного, то люди стали произносить о Шувалове весьма ядовитые эпитафии: «Иные, вспомня табашной того Шувалова откуп, говорили, что долго его не везут по причине той, что табаком осыпают; другие говорили, что солью осыпают, приводя на память, что по его проекту накладка на соль последовала; иные говорили, что его кладут в моржовое сало, понеже моржовое сало на откуп имел и ловлю трески. Тут вспомнили, что всю зиму трески ни за какие деньги получить нельзя, и начали Шувалова бранить и ругать всячески. Наконец, тело его повезли из его дома на Мойке в Невский монастырь. Тогдашний генерал-полицмейстер Корф ехал верхом пред огромной церемонией, и он сам мне рассказывал в тот же день, что не было ругательства и бранных слов, коих бы он сам не слышал противу покойника, так что он, вышед из терпения, несколько из ругателей велел захватить и посадить в полицию, но народ, вступясь за них, отбил было, что видя, он оных отпустить велел, чем предупредил драку и удержал, по его словам, тишину» (Екатерина, 1907, с.531-532).

И точно, народ не ошибался. Шувалов со своим братцем Александром был настоящим государственным разбойником. Изобретая все новые и новые источники дохода казны, он сразу же становился руководителем каждого такого проекта и всюду снимал сливки. Проводя денежную реформу или организуя банк, он не давал отчетности в Сенат. Устанавливая монополию, он делал монополистом себя, брата или приятелей. Шуваловы провели самую хищническую приватизацию казенной промышленности, в особенности ее самых выгодных секторов: металлургии, горного дела, беспощадно разоряя своих конкурентов, которым было не по силам соперничать с ними. По желанию Шувалова меняли горное законодательство, вводили новые порядки, вопиюще противоречившие и принятым законам, и интересам государства. Все боялись высокопоставленных разбойников братьев Шуваловых, а младшего больше всех: он ведал самым страшным заведением - Тайной канцелярией и любого своего противника мог отправить туда, куда Макар телят не гонял.