Елизавета Петровна. Императрица, не похожая на других

Постановки комедий и трагедий разыгрывались в боковом дворе старого Зимнего дворца. Другая сцена находилась в манеже, что близ Казанского моста, но там все опустошил пожар. Ответственность за катастрофу возложили на охрану: сторожа перепились, из-за этого помощь подоспела с запозданием. Елизавета приказала возвести театральное здание рядом с ее летней резиденцией, а также расширить залу в Петергофе. При всей своей любви к драматическому искусству, она так никогда и не решилась возвести здание театра по проекту, предложенному Валериани: в столице для него не нашлось подходящего места. В конце концов решение проблемы было поручено Растрелли, ему заказали проект переустройства театральной залы в пределах Зимнего дворца. Открытое уже Екатериной II, помещение это отличалось комфортом, но части роскоши и систем обеспечения безопасности оно считалось воистину имперским^{578}. Там было четыре яруса с шестью десятками лож, еще три отдельные ложи с приданными им туалетными комнатами, не считая почетной ложи, предназначенной для императрицы и великого князя. Фронтон сцены, обращенный к залу, украшали часы с фосфоресцирующими стрелками: когда спектакль слишком затягивался, это избавляло зрителей от скучной надобности слишком часто вытаскивать из кармана собственные…

В 1752 году Елизавета прослышала, что в Ярославле возникла частная театральная труппа. Купеческий сын Федор Волков оборудовал в своем семейном доме сцену, на которой сам и выступал вместе с четырьмя братьями и несколькими друзьями. Их первая пьеса возникла под влиянием сочинения митрополита Дмитрия Ростовского (1651–1709), но вскоре они перешли к трагедиям Сумарокова и Тредиаковского, а также к переводам великих французских драматургов. Иногда они также разыгрывали сатирические пьески, созданные по следам каких-либо местных событий. В 1750 году Волков благодаря пожертвованиям своих почитателей собрал достаточно средств, чтобы построить собственный театр. Его труппа росла, в нее входили мужчины и женщины, происходящие из самых различных сословий. Очарованная рассказами об их достижениях, императрица пригласила комедиантов в Царское Село, где они выступили, ослепив ее своим искусством. Уступая настояниям Шувалова, она в 1756 году создала первый национальный театр^{579}. Выбрав четверых актеров из любительской труппы — двух братьев — Федора и Григория Волковых, Ивана Дмитриевского и Алексея Попова, — она послала их в кадетское училище, чтобы они там получились. Сцена была оборудована в старом Головинском дворце, что на Васильевском острове; там молодые люди разыгрывали русские пьесы и драмы, переведенные с немецкого и французского языков. Немного позже Елизавета открыла в этом же здании первый национальный театр. Его директором она назначила своего любимого драматурга Сумарокова; труппу образовали четыре ярославских артиста, несколько украинцев и молодых женщин из Москвы и Петербурга. В качестве жалованья им собирались платить по 5000 рублей в год, но вскоре эта сумма выросла до 8000. Сверх того комедиантам предоставлялось право на дополнительный заработок: дважды в месяц они могли выступать на сцене, расположенной близ Летнего дворца: входной билет на место в партере или на первом ярусе стоил два рубля, а за ложи, что находились выше, платили рубль. Елизавета и в Москве открыла один театр, его труппа составилась из студентов, игравших тот же репертуар^{580}. Впрочем, Штелин не без ехидства замечает, что пьесы Сумарокова котировались куда выше, нежели драматические сочинения Ломоносова, его соперника в Академии паук, если не сказать личного врага. Театр занимал существенное место не только в ряду забав, коим Елизавета посвящала свой досуг, — она даже превратила его в аргумент высшей дипломатии. В самом деле: когда Семилетняя война, где Франция и Россия поневоле оказались союзниками, была в разгаре, царица настаивала, чтобы Людовик XV приказал двум французским актерам (мсье Лекену и мадемуазель Клерон) отправиться в Россию. Она полагала, что король может распоряжаться своими артистами, как ему угодно, и при желании может отослать их в Санкт-Петербург незамедлительно^{581}. Смущенный ответ кабинета министров, что актеры принадлежат не монарху, а зрителям Комеди-Франсэз, укрепил императрицу в лестном мнении о персоне Людовика. Она-то своими артистами пользовалась как ей заблагорассудится, публике оставалось только склоняться перед ее волен; она, разумеется, нежно лелеяла свой народ, но к забавам двора он доступа не имел. Это была государыня, идущая навстречу своим подданным, подчас даже самым скромным, ради собственного удовольствия, но уж никак не наоборот.