Елизавета Петровна в любви и борьбе за власть

«Любовь – это сияющее светило, от которого исходит ясность и свет людских очей, блестящий жемчуг, дарящий красоту и ценность венцам людей; это восходящее солнце, которое сердце, заросшее колючим кустарником печали, в цветник обращает, светящаяся луна, которая тёмную опочивальню души освещает…» Но отмечено в притче и то, что любовь коварна, что «это обширное море, каждый водоворот которого топит сотни кораблей разума и просветления, высокая гора, каждый камень которой сносит голову благочестия и праведного служения; это жгучее пламя, в котором пылают сердца, сверкающая молния, от которой души страдают без конца…» И действительно, сколько страданий проходит перед нами, когда мы касаемся любовных драм и писателей, и поэтов, и государей, и полководцев, и царедворцев, стоящих у царского трона. И как не согласиться с суфием Али Шир Навои, в притче которого сказано, что любовь – «это кровожадный дракон, высасывающий кровь людей, словно вампир… разрушающий весь мир…»

И когда политика вмешивается в любовь, когда это высокое чувство слуги тёмных сил пытаются заставить служить своим мерзким целям, любовь становится не только драконом, но, по словам Алишера Навои, в этом случае «Любовь – это удар молнии, сжигающий гумно разума и веры, буря, разносящая по миру его пепел. Для неё одинаковы нищий и шах, она благочестивого и развратного обращает в прах».

Сколько тяжелейших трагедий и драм сопровождало державный путь династии Романовых! Даже имя самой династии было утрачено именно из-за того, что зачастую любовь, поставленная на службу политики, становилась драконом… И в притче говорится в этом случае:

«Влюблённый – пленник такого несчастья, жертва такого ненастья. Он утопает от тайфуна в море том, его убивает своим ударом этот гром. Он томится под властью вероломного чудовища, он теряет разум от дьявольского зрелища…»

И в этом случае: «Любовь, несмотря на наличие в ней почёта и величия, воли и самостоятельности, является немощным слугой и беспомощным рабом при великолепном дворе царства красоты».

Конечно, официальная история, которая, по словам Льва Николаевича Толстого, «есть ложь, о которой договорились историки», никогда не признает, что с момента вступления на престол Екатерины Второй царствовали в России уже не потомки Романовых, ибо сама Екатерина Алексеевна Романовой по крови не была, как не был Романовым по крови и её сын Павел Петрович – император Павел Первый, попытавшийся впервые после устранения Рюриковичей стать поистине противодворянским, народным государем, подобно Ивану Грозному и его пращурам. Посвятил возвращению к старым, добрым традициям свою деятельность и Николай Первый, пытавшийся произвести контрреволюцию антироссийской революции, учинённой тем, кто известен нам под именем Петра Первого.

Но первые шаги в переходе на престоле, конечно же, по умолчанию, династии Романовых в династию Рюриковичей сделаны были в годы, предшествовавшие царствованию Елизаветы Петровны, а особенно в годы её царствования. И в этом очередном изломе русской жизни значительную роль сыграли именно любовные коллизии, жестокие трагедии и драмы у трона государыни, являвшейся дочерью того, кто не на дыбы, а на дыбу поднял Россию.