Елизавета Тюдор. Дочь убийцы

   — Франциск и Карл должны заключить мир, который будет выгодным для некоего третьего лица. Вмешательство Генриха только помешает. Он должен закончить наступление и вернуться в Англию. Но чтобы Генрих не помешал заключить мир, он не должен о переговорах ничего знать. Карл уже едет в Крепи. Туда же направляется Франциск. Тайно от Генриха.

   — Не понимаю, при чём здесь я, — встрял Фредерико.

   — У тебя письмо. Я знаю, о чём в нём говорится. Карл просит продолжать наступление. Письмо необходимо заменить на другое. В нём Карл предлагает прекратить войну. Пока Генрих будет раздумывать, мирный договор подпишут, а наступление будет отложено. Генриху ничего не останется делать, как вернуться в Англию. И ещё, ты занимаешь сейчас прекрасное положение при английском дворе. Говорят, тебя приметил не только король, но и юная принцесса Елизавета. Я буду пользоваться твоими услугами. Твоя смерть ни к чему, пока ты мне нужен. В твоих интересах служить моим интересам. Ты же понимаешь, что убить меня не сможешь. Слишком сложная это задача — тебе не по зубам. Но мы тоже можем заключить мирный договор. Такой же шаткий и недолгий, как Франция и Испания. Но пока мы все выступаем против Англии, у нас есть шанс выжить, не так ли? Мы все заинтересованы в дружбе против Генриха. Знаешь, ведь бывает дружба друг с другом, а бывает против кого-то. Прочнее последней нет, поверь.

Граф остановился напротив Фредерико и посмотрел ему прямо в глаза:

   — Мы договорились?

   — Да, — тихо произнёс Фредерико, не отводя взгляда в сторону.

   — Надеюсь, тебе не придёт в голову вести двойную игру, — сказал граф и вынул письмо из-за пазухи, — вот что надо передать Генриху, — с этими словами он вышел из комнаты.

   — Мне пришло в голову именно это, — Фредерико поднёс подложное письмо к свече, — вести двойную игру, граф.

Когда он прискакал в Кале, Генрих уже узнал о проводимых между Францией и Испанией мирных переговорах. Он прочёл письмо, призывающее его продолжать наступление, и оглушающее расхохотался:

   — Они меня держат за дурака, думая, что могут использовать короля Англии в своих интересах, — Генрих стукнул кулачищем по столу, — не выйдет. Война с Францией продолжается. Я возвращаюсь в Англию. Но герцог Саффолк остаётся здесь для обороны Булони...

ГЛАВА 10. ЯНВАРЬ, 1547 ГОД

Несколько раз за последние три года опасалась Елизавета за жизнь мачехи. Они постоянно переписывались, и Бэт привязывалась к ней всё больше и больше.

«Если отец вас казнит, я этого не вынесу, — писала Елизавета Екатерине в одном из писем, — вам следует быть осторожнее и меньше доверять тем, кто вас окружает».

То и дело Генрих начинал верить тем, кто настраивал его против жены и отправлял за ней стражу. В последний момент ей всегда удавалось избежать наказания за несовершённые грехи — Екатерина обладала удивительным даром успокаивать короля и убеждать его в своей невиновности.

Бэт всё это не успокаивало. Она постоянно волновалась. В страхе потерять ещё одну ставшую ей близкой женщину, Елизавета обдумывала разные способы спасения мачехи от гнева отца, понимая, что неспособна защитить ни её, ни саму себя. Екатерина заботилась о детях Генриха, как могла. Для Елизаветы и Эдуарда были наняты лучшие учителя. На них обратили внимание и заботились больше, чем когда-либо. Но самое главное случилось позже. Екатерина сделала то, что казалось совершенно невозможным...

   — Признать Марию и Елизавету? — Генрих полусидел на кровати, не в силах пошевелиться. Боль мешала как следует осознать слова жены.

   — Да, ваше величество, именно так, — Екатерина произнесла тихо, но твёрдо, — Эдуард слаб. Мальчик вряд ли проживёт долго. И тогда кто займёт его место? Тюдоров на престоле сместит кто-то другой.

Некоторое время Генрих молчал. Его и самого мучили похожие мысли. До Елизаветы очередь, скорее всего, не дойдёт. Но уж больно напоминала она ему самого себя. Девочка явно обладала твёрдым характером, была умна и развита не по годам. В отличие от Марии, она всегда с удовольствием общалась с отцом и ладила со всеми его жёнами.

   — Пожалуй, ты права, — произнёс наконец король, в интересах Англии сейчас признать дочерей законными наследницами престола, — его голос уже не звенел раскатистым громом и не обрушивался на собеседника всей своей мощью. Несмотря на внушающую ужас фигуру, Генрих скорее вызывал жалость, чем страх.