Елизавета Тюдор. Дочь убийцы

На самом деле внутри у Елизаветы всё кипело и бурлило от осознания свершавшейся несправедливости. Она не понимала действий сестры, которая шла на поводу у брата Карла и Тайного совета, настойчиво настраивавших королеву против Елизаветы. Давнишняя неприязнь, испытываемая Марией к младшей сестре, вспыхнула с новой силой. И то, что Елизавета поддержала её летом прошлого года после смерти Эдуарда, было забыто.

Единственным утешением принцессе служило осознание того, что рядом с ней находится Роберт Дадли. Виделись они редко: иногда их выводили во двор Тауэра в одно и то же время. Их взгляды встречались, и каждый мог прочитать в них то, что хотел. Они не обменивались кивками головы и уж тем более не разговаривали друг с другом. Оба понимали, какие последствия может иметь любая попытка начать общение. За ними следило слишком много глаз. Но присутствие Роберта где-то неподалёку от неё придавало Елизавете сил. В его взглядах она читала поддержку и понимание, которых так ей не хватало.

Время шло. В начале апреля схватили Уайетта, пытавшегося бежать из Англии на одном из торговых кораблей.

   — Ну вот, как я вам и обещал, — начал герцог очередную беседу с Елизаветой, — Томас Уайетт схвачен и уже находится в Тауэре. Скоро он даст свои показания. Вы облегчите душу, если признаетесь первая.

   — Я вам говорила и повторяю ещё раз: мне признаваться не в чем, — Елизавета была бледна и выглядела уставшей, но дух её не был сломлен, а нежелание давать показания против самой себя только росло с каждым днём.

«Раз меня не пытают и не казнят, а держат здесь, продолжая попытки выбить из меня признание, значит, Мария, как и прежде, не уверена в том, что со мной делать», — размышляла Елизавета. Целыми днями она читала молитвы, не имея возможности разговаривать с кем-либо. Ей не разрешили взять с собой книги, но она помнила многое наизусть, поэтому кроме молитв, Елизавета цитировала изречения древних философов, по привычке переводя их с одного языка на другой.

Через несколько дней после того как схватили Уайетта, Елизавету вывели во двор Тауэра, где всё было подготовлено к казни. Она посмотрела по сторонам: в другом конце двора сидела сестра и члены Тайного совета. Вокруг — публика, пришедшая поглазеть на то, как осуждённому будут отрубать голову. Елизавета занервничала: спектакль явно предназначался для неё, и не исключено даже, что она станет его непосредственной участницей.

— Мария не посмеет казнить меня просто так, без всяких оснований, — убеждала себя Елизавета, — значит, она ждёт чьих-то признаний, которые будут сделаны прямо здесь, перед всей этой толпой.

Во двор вывели Уайетта. Никто и не сомневался, что его пытали. Каждый раз, когда узник представал перед взором людей, они внутренне вздрагивали. Кровь, запёкшаяся в спутанных волосах, измученное, осунувшееся лицо, еле двигающиеся ноги, закованные в цепи, вывихнутые суставы — порой казалось, что человек не способен вынести таких мук и должен умереть, не дойдя до места казни. И крики, оглашавшие Тауэр, были то ли криками тех, кого пытали сейчас, то ли тех, кто умер, навеки оставшись невидимыми тенями, живущими в страшной башне...

Уайетту дали последнее слово. Мария напряглась. Она толком не понимала, хочет ли услышать то, что сейчас должен произнести этот человек. Королева видела свою сестру, стоявшую с гордо поднятой головой, и боялась встретиться с ней взглядом. Марию заверили, что Уайетт прилюдно подтвердит причастность Елизаветы к заговору. Дело будет сделано. Её признают виновной и казнят. Единственная реальная угроза трону будет устранена...

   — Я признаю свою вину, — с трудом начал говорить едва стоящий на ногах Томас Уайетт, — в попытке свергнуть с престола законную королеву Англии и в организации мятежа, направленного против неё. Я раскаиваюсь и прошу её величество простить меня в совершенном злодеянии, — вокруг стояла тишина. От него ждали продолжения, — я клянусь, что её высочество принцесса Елизавета не причастна к заговору, никогда его не поддерживала и не принимала в нём никакого участия, — толпа выдохнула, а страже дали еле заметный сигнал. Осуждённого толкнули к помосту.

Мария не стала ждать окончания казни. Она встала и направилась к выходу. Возвратившись во дворец, королева объявила:

   — Елизавета остаётся в Тауэре. Пока её имя используется моими врагами, пребывание принцессы на свободе представляет угрозу для престола. Мы не имеем права так рисковать. Казнить её не за что, но и освобождать рано.

Тем не менее условия содержания в Тауэре Елизавете улучшили. Теперь она могла общаться со своими приближёнными, читать и чаще выходить на прогулки. Они с Робертом иногда умудрялись незаметно улыбаться друг другу при встречах во дворе, которые, впрочем, происходили не так часто, как им хотелось бы...

* * *