Елизаветинская Англия. Гид путешественника во времени

В Средневековье королям постоянно приходилось остерегаться влиятельных лордов – своих кузенов, иногда даже родных братьев или сыновей. У Елизаветы таких проблем нет. У ее деда Генриха VII не было ни братьев, ни кузенов. Из детей выжили две дочери и всего один сын, Генрих VIII, который, в свою очередь, стал отцом двух дочерей и одного законного сына, Эдуарда VI. Будучи последним выжившим ребенком Генриха VIII, Елизавета находится в очень хорошем положении – ей не приходится конкурировать с влиятельными герцогами из королевского рода. Наследники тоже не рвутся в бой – и королеву это вполне устраивает[25]. Она упорно отказывается назвать наследника – даже после того, как парламент прямо этого от нее требует. Выступая перед своим первым парламентом, она заявляет, что умрет девственницей; несмотря на то что ее много раз пытаются переубедить, она так и не выходит замуж. Она отлично знает, что если признает наследницей внучку своей старшей тетки, Марию, шотландскую королеву-католичку, то станет еще более привлекательной целью для наемных убийц-католиков. Когда ее спрашивают, кого бы она сама желала видеть наследником, она отвечает: «Вы думаете, я смогу полюбить того, кто наденет на меня погребальный саван?» С другими родственниками она обращается бесцеремонно: в частности, Катерину Грей, как уже упоминалось выше, без особых сомнений посадили в Тауэр.

Слишком влиятельных лордов во времена Елизаветы тоже было немного. После того как в июне 1572 года за государственную измену (участие в заговоре Ридольфи) казнили католика герцога Норфолка, больше в Англии герцогов не осталось. Как и ее дед, Генрих VII, Елизавета не выдавала новых графских, маркизских и виконтских титулов, да и баронских выдала очень мало. Причина проста – она хотела ограничить власть подданных, укрепив таким образом собственную. Даже епископы, в старые времена составлявшие серьезную оппозицию королям, тоже лишились политической силы. Они больше не служат католической церкви, независимой от английского короля, – теперь они подчиняются монарху, верховному главе церкви Англии. Вместо того чтобы бросать вызов королеве, им приходится проповедовать «доктрину божественного принца» – или, в данном случае, божественной принцессы. Таким образом, в елизаветинской Англии уже нет ни личных армий, ни герцогов королевской крови, ни епископов-политиков. Тем, кто замышляет восстание против Елизаветы, просто не к кому обратиться с просьбой возглавить их.

Тщательно проводимая Елизаветой политика приводит к определенному дефициту аристократов в Англии. После казни герцога Норфолка самым высоким титулом в знатной иерархии стал маркизский. Маркизов никогда не было много: в 1600 году остался всего один (маркиз Винчестер), плюс еще вдовствующая маркиза (супруга последнего маркиза Нортгемптона, Вильяма Парра, умершего в 1571 году). Третий по значимости титул – графский; в 1600 году их было 18[26]. Затем идут два виконта – лорд Монтегю и лорд Еовард из Биндона[27]. Самый низкий титул – баронский: всего в Англии 37 баронов[28]. Всего в заседаниях парламента в начале правления Елизаветы принимают участие 57 пэров, а в конце – 55 (несовершеннолетние наследники не могут заседать в парламенте). Всех вместе их называют пэрами королевства, но считать, что все они равны (слово «реет» означает еще и «ровня»), ни в коем случае не стоит. Даже среди обладателей одинаковых титулов существует своя иерархия: «старые» титулы имеют больший вес, чем новые. В богатстве тоже немалый разброс: лишь у двух лордов доходы превышают 10 тысяч фунтов в год; у большинства доходы выше 800, но у некоторых – всего 300 фунтов. По оценкам Томаса Вильсона, средний доход графов и маркизов – 5 тысяч фунтов в год, а баронов и виконтов – около 3 тысяч в год. Как вы увидите, сама идея «равенства» в представлении елизаветинских англичан относится только к людям, которые будут стоять пред лицом Бога на Страшном суде. Здесь, на Земле, равенства не существует.