Элизиум. Аликс и монеты

- Он спас восемнадцать принцесс, но затем каждую из них превратил в куклу! – выкрикнул кто-то из толпы.

- Да ну что вы, я лишь показал им их истинные лица, – усмехнулся Шут.

- Ты обещал мне, - сэр Балабол бросил печатать и поднялся, - что с ним все будет в порядке, и я служил тебе по совести. Но до сих пор даже не знаю, где он.

- Не забегай вперед, всему свое время. - Шут вскочил из-за стола и прошелся полукругом. - Как мы видим, уважаемый суд, личные симпатии и антипатии играют для этих граждан гораздо более важную роль, чем правда. Кто-то еще хочет высказаться?

- Суд признает Шута невиновным по всем предъявленным устным обвинениям.

Аликс не слушала, она смотрела на тех, кто вышел, и раз за разом прокручивала в голове их слова. В ее истории было все так же – Шут пришел радостный, веселый, загадочный, но затем стал жадным, злым, опасным.

Внезапно девочка почувствовала, что если сейчас достанет монетку, то все поймет.

Она сняла башмачок, засунула в него ладонь и вытащила большую серебряную монету. Та заблестела, и в зале охнули. Женщины зашептались, мужчины достали монокли, чтобы рассмотреть это чудо получше.

- Семь! – торжествующе воскликнул Шут.

- Совершенно верно. Семь монет. И эта является моей самой любимой, потому что я получила ее сама.

- Сама? – ахнули в зале.

- Феи не дают монеты за простые зубы, только за важные, и чтобы получить эту, я вырвала у себя коренной зуб, чтобы узнать, даст ли зубная фея мне еще одну монету за…

- За жадность… - закончил за нее Шут, глаза его заблестели. - Второй зуб, серебро. Феи такие умные, жадность так опасна. - Шут захохотал, а затем резко зашипел: - Вы лгали мне, у вас осталась частичка жизни.

- Я была вынуждена. - Девочка сжала монетку. - Если бы у меня была возможность сказать, я бы сказала.

- Проверим? Сейчас я дам вам три возможности сказать, сколько у вас монет, - разъяренно сказал Шут, поднял цилиндр и достал оттуда телефон. Он брякнул его на пол и поднял трубку. – Три звонка, к вам в прошлое. Давайте же узнаем, врали вы мне или нет.

Аликс похолодела. Конечно, врала, не отвечала, и она это знала, ведь это уже было в ее прошлом. Она взглянула на потолок, тело трубочиста сжали спицы, ей стало плохо, она словно почувствовала его боль.

Шут прижал трубку к уху и закричал:

- Ты меня слышишь? Слышишь? – Он говорил нервно, затем закрыл трубку рукой и, хихикая, сказал всем: - Девочка говорит «да». – А затем вновь заговорил в трубку. - Сколько было монет? Шесть? Шесть монет? Почему ты мне врешь…

Аликс зажмурилась. Шут развел руками.

- Вы ничего не сказали. Бросили трубку. А я спрашивал. Продолжим?

Он набрал неизвестный номер. Но ответа не последовало.

- На второй вы даже не ответили, - злорадствовал Шут. - Ах, да, я помню его, в Театре. Вы испугались… Я торопил. Что ж, сделаем третий.

Он набрал номер, приложил трубку к уху и закричал:

- Вы врали мне! Вы лгунья. Я проучу тебя, я проучу тебя, как только узнаю. Сколько их было? Сколько было монет?

Шут ликующе откинул телефон.

- И вновь в ответ тишина. Вы лгунья. Думаю, вы услышали достаточно. И все, кто здесь собрался, тоже.

Девочка еще раз посмотрела на монетку, словно разгадка в ней, в последнем кусочке ее жизни…

- Аликс, знаете ли вы, что такое цена? Приобретая что-то, вы оцениваете это не деньгами, а тем, чем вы пожертвовали ради этого. Не понимаете? Ваша смерть сейчас оценивается яркой насыщенной жизнью, ведь именно от нее вы отказались. Вы могли чудесно жить в замке, полном загадочности, остаться там до конца, но вы тратили и тратили свою жизнь, обманываясь, что во благо.

- Еще… - Аликс смотрела на него и думала, ей казалось, сейчас она поймет. Вот именно сейчас.

- Я хочу осудить вас за ложь самой себе. Вы думали, что тратите монетки на нужные вещи, хотя на самом деле тратили их на пустое. Из-за вашего вранья вам пришлось покупать маскировку на частичку собственной жизни, из-за вашей неосведомленности вы купили за монету надежду для преступника, сожгли Театр, потратив кусочек жизни на злобу и обиду.

- Еще, говорите… - Аликс тянула время.

Она крутила в руках серебряную монету и вдруг только сейчас заметила, что на ее сторонах изображены маски. Одна веселая, а другая грустная, даже немного злая. Как же она раньше их не замечала?

- Все ваши монеты - это ваша жизнь, для ребенка их даже слишком много, вы успели немало. Путешествовали, надеялись, любили… как блестят, - Шут провел рукой по фраку. - Уважаемый суд, присяжные, вы выслушали все. А теперь ответьте… То, что девочка виновна во вранье, это очевидно. Но гораздо важнее понять, виновна ли она в пустой трате собственной жизни?

Присяжные-дети собрались в круг и перешептывались. Затем Джони кивнул и вышел вперед. Он поправил повязку и кофту, ему хотелось выглядеть важным, и тонким детским голоском заговорил:

- Мы внимательно слушали все, что говорила девочка, когда сидели в зрительском зале. Еще более внимательно мы слушали все, что говорил уважаемый Шут, сидя за столами присяжных…

- Продолжайте, - кивнул Шут.