Элька (СИ)

      Хорошо, что я успел заскочить в кабину вместе с ним. Мальчишка вдруг захрипел и повалился прямо на меня, его затрясло, грудь заходила ходуном, начали синеть губы. Такого странного припадка я еще не видел, в тесной кабине лифта ничего сделать невозможно, поэтому я просто схватил его за плечи, прижимая к себе, а когда понял, что ноги у него подгибаются, то и подхватил под коленки, поднимая на руки, козявка моя как-то торопливо потянулась куда-то к полу -  книжка, оказывается, выпала из рук, в итоге ловким акробатическим движением подцепил и его книжку, вот так – с мальчишкой на руках, крепко прижимающим к груди тяжелый том господина профессора, мы и выпали из лифта.

      До палаты я его кое-как дотащил, уложил на койку. Но легче ему не стало, по-прежнему синел и задыхался, пришлось вызвать дежурного доктора, она притащила с собой еще и реаниматолога, прибежала ЭКГ-сестра. Меня погнали заряжать капельницы, из реанимации пригнали сестру со шприцами. Когда я вернулся, мальчишку трясти перестало, он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, губы, веки синие, вампир, а не мальчишка. Руки все исколоты, да еще я системы подтянул – воткнули в те вены, которые еще остались. Видок еще тот- еж не еж, но очень похож. На розоватой ленте – быстрые частые биения его сердца, от этого он и задыхается – слишком быстро идет перекачка, кровь не набирается в желудочки толком. Но это ладно – картинка изменилась, теперь на ленте – жирные уродливые комплексы – словно жабы давят сердце. Вот это очень плохо, теперь только я понял, зачем здорового на вид мальчонку уложили в наше сердечное заведение. Что-то зло гаркнула реаниматолог, в ход снова пошли шприцы, кошмар продолжался.

      Вся эта история закончилась через час – жуткие жабы на ЭКГ исчезли, биение сердца стало редким – лекарства подействовали. Козявка моя лежала бледно-синяя, глаза ввалились, едва дышала.

- В палату не возьму - некуда! – Голос реаниматолога вывел меня из созерцания козявки.

- А здесь где? Если снова приступ начнется ночью, когда все спят? – Голос дежурного доктора был просто злым.

- А я своих куда дену – в коридор? Приступ может и не повториться.

      Два жирных козла – соседи по палате, тут же загундели, что они – люди больные, у них режим, волноваться им нельзя, а если козявка опять закатится в приступе, то их драгоценные сердца пострадают. Бедный мальчишка только сильнее зажмурился.

- Не возьму! – Реаниматолог потихоньку накалялась. Счас наши бабы переругаются насмерть, и тем дело закончится.

- Ну, давайте его пока в сестринскую поместим – на эту ночь. Даже если буду спать – так рядом, там же. И до поста недалеко.

       Ох, зачем я только это сказал. Всю ночь теперь возиться с козявочкой немощной. Но мальчишку бросать было нельзя, похоже, он из безответных, сам за себя постоять не сможет.

         Козявка разлепил глаза и благодарно посмотрел на меня. Похоже, соседи за неполные сутки его пребывания в больнице достали напрочь.

- Ну, вот и хорошо…

       Докторицы наши величественно удалились. А мы с козявкой и двумя старым козлами – его сопалатниками, – остались.

Те что-то бодро бурчали, пока я поднимал мальчишку на ноги, потом, поняв,что сил у него после приступа нет совсем, просто взял на руки эту груду костей и кружку крови и поволок в сестринскую. Вообще-то, больных там не сильно привечают – это единственный уголок, где мы можем от них скрыться, покурить, попить чаю, в тишине посмотреть телевизор, поболтать всласть, да мало ли чего. Но я сегодня один как перст на все отделение, так что голосить по поводу лишней заразы в чистом кабинете будет некому.

      Пристроил его на диван, сунул под спину подушку, включил телик – шел какой-то мультяшка, козявка явно заинтересовался, начал следить глазами за бегающими по экрану коту и мышу. Синева постепенно уходила с лица, он становился похож на человека.

- Ладно, парень, полежи пока. Пойду, отколю филейные части и вернусь. А ты свою порцию на сегодня получил, так что лежи, отдыхай. Тебя хоть как зовут-то?

- Элька…

       Понятно, типа Эльдар в полном варианте. И фамилия такая… Козяв… Кузьменко… Обалдеть! По-другому не скажешь. А меня он даже не спросил о моем имени – видимо, ему вовсе не до того было. Ладно, потом познакомимся.

       Пока я снимал стресс, ловко попадая шприцом в мускулюсы глютэусы, сиречь – окорочка моих больных, мелкий понемногу осваивался в сестринской.