Элла Алекс

– А ты во сколько встаешь? В восемь? В десять? В двенадцать? – Надежда, что спортсмен зовет с собой только из вежливости или рассчитывает на отказ от слишком радикального предложения, таяла на глазах. – Я зайду, когда тебе удобно. У меня весь день свободен.

– Ну хорошо, – сдался я. – Часов в десять буду готов.

– Окей! Значит, я приду сюда часов в десять. Да, Алекс, ты в курсе про средиземноморское время?

– А что с ним?

– Оно, эээ, немного отличается от того, что показывают часы… Предупреждаю, чтоб ты не обижался, – без намека на сожаление пояснил ливанец.

– А, ты об этом, – усмехнулся я. – Да, я уже знаком с расписанием местных автобусов.

Эли ушел со стопкой свежевыглаженной одежды около полуночи. Он так и не прикоснулся к предложенному вину, продолжала отказываться от него и Клаудия. Бутылку ждала бесславная отставка в холодильник. Но пока она продолжала стойко торчать посреди журнального столика.

– Ну, Алекс, что ты думаешь о предложении Эли про пляж? – После веселья и смеха, последствия которого все еще чувствовались в моих легких и мышцах лица, я решил считать, что отныне Клаудия обращается ко мне на «ты». И мысленно стал обращаться к ней так же. Ведь в английском разницы не слышно.

– Эмм… предложение неожиданное. У меня действительно нет особых планов на завтра. Да и ты ведь слышала: я уже согласился…

– Ааа, похоже, у меня в доме человек слова! – вставила хозяйка. Я улыбнулся и закончил фразу:

– …но если честно, не знаю что сказать, и тем более чего ожидать.

– Именно поскольку нет особых планов, я и думаю, что тебе стоит согласиться. Эли славный парень, веселый компаньон, ничего плохого не случится, и я уверена, вы проведете отличный день на пляже. Даже на нудистском.

– Сам туда я вряд ли пошел бы. Но с такой компанией, да при такой внешней поддержке было бы ошибкой не пойти. – Я шутливо подмигнул Клаудии. Она отхлебнула пива и подтвердила:

– Наслаждайся новым в жизни, мой друг! Поверь мне, Родос – отличное место для экспериментов.

6. Готовлюсь быть голым.

В своей комнате наверху, стаскивая через голову футболку после первого дня в Олд-тауне, я засомневался: а всего ли только один день прошел? Слишком много событий. Слишком необычно для моих путешествий. По личной статистике, познакомиться за один день сразу с двумя интересными людьми – это вчетверо, вдесятеро больше среднеарифметической нормы. А получить в путешествии за день сразу пару приглашений, одно из которых откровенно обескураживало – это уж явный перехлест.

Я продолжал сомневаться в идее поездки на нудистский пляж. Быть голым – не мое, а голым в компании с незнакомым человеком – это как типа «чоо?». Да и что делать на пляже целый день? Как по мне, так три часа там – уже скучно. Конечно, в этот раз будет с кем пообщаться, ведь двое – уже компания. Но никто не гарантирует, что она будет интересной. Первый контакт с Эли, весь этот смех и веселье, могли создать просто обманчивый образ. А вдруг Эли способен говорить только о бабах, спорте и еде? Это ж придется терпеть его весь день, и из вежливости никуда не денешься с подводной лодки. Плюс весь день перед глазами будут маячить неприбранные нудистские стати. Ну и в чем интерес? Дать подрумяниться своему бледному заду? Не больше ли минусов? На что я подписался?

С этой мыслью я улегся на ровную жесткую широкую кровать Роксаны. Попробовал отвлечься чтением, но на этот раз оно оказало эффект снотворного: через три минуты, не заметив, как закрылись глаза, я едва не уронил «Киндл» себе на грудь, и последним осознанным движением отложил читалку на тумбочку. Потом – подушка и темнота. Мне снились чайки с утюгами.

Наутро, стоя в ванной перед аккуратной дизайнерской раковиной, я сонно водил взад-вперед зубной щеткой и думал все о том же. Череда мыслей лениво повторялась и повторялась, как поезд игрушечной железной дороги ползает по своему скучному неизменному кругу. Вариаций в мыслях было минимум. Их не стало больше и когда я спустился вниз, и нашел в кухне обещанный горячий кофе: Клаудия уже встала, но ее нигде не было слышно. Новых мыслей не прибавилось и с первой сигаретой, выкуренной с кружкой кофе в саду за столиком под растянутым тентом. Было около десяти, солнце начинало раскалять воздух.