Ellie (СИ)

Боль, применяемая, как очищение. Пережив это, человек осмыслит свое поведение и придет к правильному решению. С ним поступали точно также, для него это — норма. Это не бесчувственность, а искреннее переживание о своей подопечной, потому что потакай он ей — она станет пустышкой, избалованным ребенком. А между баловством и любовью огромная разница, когда дело доходит до результата. Ребенок, которого лелеяли, никогда не сможет по-настоящему полюбить своих родителей. Потому что для таких, мать и отец — джинн, который исполняет желания, а кто будет любить джинна, когда единственное, что от него надо — это чтобы он сделал то, что ты хочешь?

Никто не будет любить.

И об добрых людей вытирают ноги, потому что они удобные и мягкотелые.

Возможно, где-то в глубине души он хотел поступить мягко, снисходительно, но здравый рассудок еще давным-давно заглушил зов сердца. Это было правильно, но жестко. Но Адриан был уверен — она справится. Под его крылом никогда не будет никчемных людей.

Докурив последнюю сигарету, мужчина поморщился, удивляясь, насколько сильно углубился в эту вредную привычку. Нервы давали о себе знать. Как бы он не убеждал себя — беспокойство за Элли не пропадало. Было невыносимо сидеть в темной комнате, когда его девочка, скорее всего, плачет в подушку, раненная его же словами. Если она придет и извинится, он простит ей все: и случайный срыв, и необдуманные решения, и пощечину, все-все-все.

Только бы пришла и не заставляла его сидеть в невыносимом ожидании.

Из этого колдун точно понял одно: она — его слабина. Даже с Лоренцой он так не расслаблялся, всегда мог держать себя в руках при женщине, мыслить хладнокровно, но как только он остался с ведьмой один — понемногу былая твердость, словно лед, таяла. Иногда, видя слезы девушки, он терялся, не зная, что делать дальше. Рядом с этим неуклюжим, проблематичным и наглым созданием Адриан чувствовал себя уютно, но постоянно сваливал все на привычку. Он просто привык к ней, ничего такого.

Решив отвлечься, он пошел готовить ужин, но стоило ему проглотить кусок, сразу ощущалось отсутствие веселой болтовни девчонки. Такая потребность в её присутствии начинала раздражать. Он ненавидел зависеть от чего-либо, будь это человек, вещь или нечто другое.

Завися от чего-либо, мужчина чувствовал себя уязвимым.

Как на зло, вспомнилась та ночь, когда он позволил ей больше, чем надо. Адриан ловил себя на мысли, что не прочь снова почувствовать трепетное прикосновение её холодных рук.

***

Он не пришел. Ведьма начинала паниковать.

Избегать вечно не получится. Когда-нибудь, да пересекутся.

Что она скажет, когда увидит его? Что он скажет, или вообще хотя бы обратит внимание? Девушка всю ночь ждала. Но ничего не случилось, чудо не произошло вопреки её ожиданиям. Утомленная бессонной ночью, ведьма хотела охладиться. Набрав полную ванну прохладной воды, она окунулась в нее и задрожала; было намного прохладней, чем она рассчитывала, и вероятность того, что она заболеет, если не вылезет отсюда немедленно, была очень велика.

Девушка осталась там. Холод, обволакивающий тело, заставлял дрожать, но также действовал отрезвляющее, охлаждая голову и избавляя её от навязчивых мыслей.

Недосып дал о себе знать — ведьма медленно погрузилась в сон.

— С ума сошла?! — рычащий голос разбудил её, и Элли испуганно вытаращила глаза в сторону двери, где увидела Адриана.

«Нет, только не в таком виде»

Если бы колдун силой не вытянул её из ванной, несмотря на сопротивления, она бы просто продолжила таращиться в ступоре. Быстро закутав девушку в полотенце, мужчина схватил её за плечо и поспешно вытолкнул из комнаты, последовав за ней. Закрыв дверь, он обернулся и уставился на стоявшую перед ним ведьму, которая интуитивно поправляла сползающее полотенце.

— Совсем голову отморозила?.. — с некой безнадежностью спросил он, не отрывая взгляда.

Она стыдливо опустила глаза, не отвечая.

— Пойдем, — Адриан повел Элли в её комнату, а там, видя, что дело совсем плохо, попытался снять полотенце, чтобы помочь ей одеться, потому что не сделай он это — девушка продолжит сидеть и, точно дурочка, пялится в одну точку.

До переодевания не дошло, как только колдун потянулся к краю обмотанной вокруг тела ткани, Элли отдернулась, словно её ужалили.

— Я сама, — наконец-то сказала она.

Обрадовавшись, что она пришла в себя, Адриан вышел.

Он ясно понимал одно: у него никогда не получится относится к ней также, как к остальным. Как только он увидел её спящую в холодной воде, чуть сердце в пятки не ушло. На минуту показалось, что внутри что-то треснуло, надломилось, но стоило ему очнуться — злость заняла место всех остальных ощущений. Он был зол на ведьму за то, что она так с ним поступает, не оставляя выбора.

Закрыв лицо руками, колдун вздохнул.

— Еще долго? — спросил он как можно твердым голосом, приоткрыв дверь.

— Немного, — сразу последовал тихий ответ.

Элли все еще расчесывала свои волосы, сидя перед зеркалом и рассеянным взглядом смотря в отражение. По несчастливой случайности холодная вода в итоге повлияла на нее не лучшим образом.