Эллинистическая цивилизация

Однако именно эта картина дает нам представление о большей части континентальной и островной Греции в эллинистическую эпоху и более ранние времена: мозаика мелких владений, обрабатываемых своими собственниками при помощи наполовину свободных, наполовину зависимых рабочих, живших с ними на этой земле. Эти мелкие свободные крестьяне и владельцы всегда были самым многочисленным населением старых греческих государств, даже если случалось, что некоторые, увязнув в долгах, вынуждены были продавать свои земли богатым гражданам, которые таким образом составляли латифундии. Этот социальный феномен возник, по-видимому, во II веке до н. э., когда войны с римлянами разорили деревни. Полибий, бывший свидетелем этого, констатировал и сожалел, что в эту эпоху сельская местность обезлюдела. Однако этот процесс трудно проследить, и его значение неоправданно преувеличено. Сам Полибий был сторонником самого богатого грека того времени — этолийца Александра, состояние которого оценивалось в двести талантов, то есть всего в сто раз превышало стоимость жалкого участка в аттической деревне, на котором жил мизантроп Кнемон. Это сопоставление позволяет оценить более точно, без завышения, эффект этого сосредоточения пахотных земель в руках немногочисленных владельцев, которое современные историки, склонные к поспешным экстраполяциям, пытаются обнаружить в эллинистической Греции. Если в определенные моменты у самых бедных возникала потребность в отмене долгов и перераспределении земель, то мы не видим, что это получало какой-нибудь отклик, за исключением Спарты, где Агис IV, Клеомен III и Набис последовательно пытались удовлетворить эти требования. Дело в том, что в лакедемонском государстве концентрация земель приняла наибольший размах, и это в сочетании с особым видом рабства, который представляли собой илоты, не характерные для остальной Греции, долгое время создавало в Лаконии напряженную ситуацию. Таким образом, социальные реформы,' на время вводимые этими царями, не были поддержаны в других греческих полисах при всем разнообразии их политических режимов. Не дает ли это основания полагать, что, если стремление к новому перераспределению земель было глубоким и широкораспространенным, тогда тот или иной полис приходил к его осуществлению на практике? Стабильность земельной системы, несмотря на беспорядки, причиняемые грабежами и войнами, свидетельствует об относительном равновесии земельных владений.

Землевладельцы к тому же широко практиковали аренду; таким образом, крестьяне, продавшие свою землю, могли продолжать обрабатывать ее как арендаторы. Эта система позволяла городским жителям иметь земельную собственность и получать с нее доход. Для храмов это также было средством извлечения прибыли с владений, принадлежавших им издавна или переданных им верующими, обычно с точными указаниями о распоряжении доходами, приносимыми их дарами в казну бога. Заведование священным имуществом требовало от уполноченных для этого магистратов представления счетов. Поскольку некоторые из этих документов дошли до нас благодаря надписям, обнародовавшим эти счета, мы можем получить из них косвенные указания об организации эллинистических земельных хозяйств. Наиболее информативны надписи с Делоса. Сакральные земли были сосредоточены в южной части острова, где не было храмов и городских кварталов, и на самой протяженной территории — на острове Ренея, расположенном к западу от Делоса, за узким, легко преодолимым проливом. Управляющие священной казной, которых называли hieropes, представляли ежегодные счета и производили передачу в аренду земельных владений. Они составляли списки всего входящего в эти владения: поля, сады, жилые и хозяйственные строения. Таким образом, например, в 279 году до н. э. упомянутое владение на Ренеи включало в себя «дом из двух комнат с одним входом, хлев без ворот, овчарню без ворот, строение без кровли, башню с воротами и ворота, ведущие во двор». Внимание, уделяемое государством воротам и крышам, объясняется дефицитом строевого леса и пиломатериалов на Кикладах; та же озабоченность видна в египетских папирусах, поскольку пальма не годится для изготовления бруса и досок. Эти документы позволяют, таким образом, представить объекты сельских поместий. В них также содержится ряд указаний о размерах арендной платы в денежном эквиваленте: но эти уточнения слишком немногочисленны и им не хватает дополонительных сведений (например, о размерах и качестве обрабатываемых земель), чтобы из них можно было делать серьезные заключения в сфере экономической истории.