Эллинистическая цивилизация

Если образ жизни эллинистических греков, каким мы его до сих пор пытались описать, свидетельствует о том, что они не стремились порвать со своим прошлым, то этого нельзя сказать о сфере философской мысли, литературного творчества и искусства. Здесь, наоборот, проявились изменения, имевшие значительные последствия, которые проложили дорогу в будущее. Удивительнее всего, что на сегодня значение этого вклада так мало оценено. Только специалисты интересуются произведениями эпохи, которая для последующих поколений была лишь промежутком между золотым веком греческой литературы и искусства и золотым веком римской литературы и искусства эпохи империи. В обзорных трудах эллинистическая литература и искусство, как правило, освещаются очень кратко, в приложении к классической эпохе, и слава Софокла, Фукидида, Платона или Демосфена затмевает достоинства Аристотеля, Менандра, Каллимаха и Полибия, так же как имена Фидия, Поликлета, Скопаса и Праксителя заслоняют престиж великих эллинистических художников или безвестных творцов пергамского экспрессионизма. Следует избавиться от принятых установок не для того, чтобы умалить справедливое восхищение, которое вызывают у нас великие мастера V–IV веков до н. э., предшествовавших Александру, но для того, чтобы оценить в объективной исторической перспективе, чем мы обязаны мыслителям, писателям и художникам трех веков, за которые в средиземноморском бассейне произошло столько революционных изменений. Мы попытаемся сделать это, не очерчивая историю литературы и искусства этой эпохи, что потребовало бы длинного изложения, а останавливаясь на главных аспектах, чтобы подчеркнуть их оригинальный характер и показать ту плодотворную роль, которую они сыграли для истории нашей цивилизации.

* * *

Воздадим всем по заслугам. Начнем с Аристотеля из Стагиры, умершего в 322 году до н. э., через год после Александра, воспитателем которого он был; как и его ученик, Аристотель ознаменовал собой последующую эпоху. Этот великий мыслитель был по-настоящему первым среди современников. Ученик Платона, с которым он оставался до самой смерти Учителя, он сумел своим преподаванием отказаться от платоновской логомахии и обратить свою рефлексию уже не на пустую игру понятий, а в сторону реальных вещей. Его произведения, которые дошли до нас, являются в основном записями лекций, лишенными литературных изысков. Но в них ценно содержание и метод. Однако этот метод — собственно научный метод, который использовался всеми учеными, создававшими европейскую науку. Вместо обращения к необоснованным размышлениям и мифам, ведущим к блестящим словесным экзерсисам или поэтическим отступлениям, Аристотель избирает конкретное знание, которое предшествует истолкованию. Таким образом, прежде чем выстроить теорию, необходимо собрать документы: анализ должен предшествовать синтезу, сбор информации предваряет любую систему, знание обусловливает философское рассуждение. Что касается принципов, то ничего лучше с тех пор сделано не было. Естественно, поиск информации предполагает коллективный труд, если тема достаточно масштабна. Поэтому Аристотель поставил задачу, распределив ее между своими учениками: он был первым главой исследовательского коллектива в истории. Хороший пример — исследование им политической сферы. Прежде чем приняться за свой грандиозный труд, дошедший до нас под заголовком «Политика», Стагирит составил или организовал составление ста пятидесяти восьми монографий об устройстве стольких же греческих полисов. До нас почти целиком дошло только одно — «Афинская полития», остальные утеряны. Можно представить, насколько трудным был сбор сведений для этого исследования: почти не существовало более ранних трудов, которые могли бы быть здесь использованы, сведения приходилось получать на месте, обращаться к архивам, спрашивать компетентных людей. Для каждого обзора, судя по «Афинской политии», был принят простой и четкий план: в первой части, исторической, прослеживалось конституциональное развитие полиса; вторая часть, описательная, предоставляла крайне подробную, детальную картину действующих институтов. Какой обильный и скрупулезный материал для специалиста гражданского права и для историка обществ! «Политика» выросла из него, и проницательные разборы, которые она содержала, не могли бы быть точны, если бы у автора не было возможности сравнить их между собой благодаря этим подготовительным трудам по стольким конкретным случаям.