Эллинизм и его историческая роль

Афины, вступившие в конце III в. в союз с Римом, мало извлекли пользы из этого союза. Мы видели, как Полибий оценил сомнительный дар римлян, отдавших Афинам Делос и Лемнос. Афины как полис мало от этого выиграли, так как ввозных и вывозных пошлин они не взимали; вряд ли афинских клерухов на крошечной территории Делоса могло быть достаточное число, чтобы облегчить продовольственное снабжение Афин. Правда, афинская посредническая торговля нашла на Делосе благоприятные условия для своей деятельности. Но товарное производство в Афинах не могло возродиться.

При слабом развитии общественного разделения труда в античности установление элементов экономического единства приводит к тому, что производство, основанное на рабском труде и потому не специализированное, легко усваивается странами-потребителями, стремящимися, как это неизбежно при натуральном в основе производстве, к экономической автаркии. В частности, археологические данные показывают, что производство греческой художественной керамики в период эллинизма становится самостоятельной отраслью хозяйства в странах, ввозивших ранее керамические изделия из Греции. Кроме того, в системе эллинистических монархий Греция, в частности Афины, не занимали прежнего центрального места. Экономический упадок Греции, начавшийся в IV в., мог при этих условиях разрешиться здесь, как мы видели, лишь на короткое время.

Понятно, было бы неправильно представлять себе новый упадок Афин с середины III в. во всех отношениях беспросветным. Афины еще играли известную роль в экономике Греции и в международных экономических связях. Даже в 96 г. Дельфийская амфиктиония принимает постановление о том, чтобы «все эллины принимали аттическую тетрадрахму за четыре драхмы серебром»; за нарушение этого постановления устанавливается наказание — для раба бичевание, для свободного — штраф в 200 драхм. Иеромнемонам постановление предлагает взять копию решения к себе домой, а также разослать его всем эллинам, даже не состоящим в амфиктонии (Syll.³ 729). О значительных торговых операциях Афин свидетельствует также надпись 112/1 г. о товариществе ναύκληροι, и ποροι, объединенном в культе Ζευς Εένίος (Syll.³ 706).

Афины сохраняли дружественные отношения с Египтом, Пергамом, Селевкидами и другими восточными царями.[206] Но эти связи были скорее культурные, чем деловые. Правда, портик, построенный в Афинах Атталом II (сохранились его остатки и надпись), был предназначен не только для украшения города, но и для торговых помещений. Но вообще щедроты восточных монархов, так же как и участие их в греческих играх, обучение в греческих школах, означали известную дань великому прошлому Афин, желание приобщиться к славе классической культуры Эллады. Эта слава стала в значительной степени источником существования для Афин; они жили за счет щедрот царей и богачей и довольно часто прибегали к сборам добровольных пожертвований (επιδόσεις) иногда довольно мелких, по 5—10 драхм.

Благополучно продолжали существовать отдельные города, которые способны были сами себя прокормить или имели старое налаженное производство. Таков был, например, Самос с его производством керамики и шелковых тканей. До нас дошел декрет Самоса, представляющий закон об организации снабжения хлебом (Syll.³ 976); здесь установлен для заведующего хлебоснабжением (έπι του σίτου) высокий ценз в 3 таланта, для ситонов — 2 таланта; это говорит о наличии значительного числа богатых граждан. Надписи из Мессены (см. SEHHW, стр. 750 сл.) показывают, что общая стоимость имущества граждан этого небольшого города составила 1256 талантов, город имел возможность выставить по требованию Рима в конце II в. солдат и рабов-матросов и уплатить контрибуцию в размере 8 оболов с мины стоимости имущества граждан. Но неизвестно, как богатство Мессены распределялось среди граждан. Имеющиеся данные позволяют утверждать, что в Мессене, как и во всей Греции, происходил процесс концентрации богатств в руках немногих за счет обеднения основной массы населения. Уже не говоря о таких крезах, как упоминавшийся Александр Исский, обладавший состоянием в 200 талантов, в литературе и надписях не раз упоминаются люди чрезвычайно богатые, вроде Протогена, благодетеля Ольвии (IOSPE I2, 32), Феокла, которого почтили одновременно восемнадцать городов, главным образом малоазийских (там же, 40), Акорниона в Дионисиополе (Syll.³ 762), Пифона, знатного мужа в Абдере, который организовал охрану главной части города посредством 200 собственных рабов и вольноотпущенников (Diod., XXX, 6) и др. Но кучке богачей противопостояла масса народа. Интересно, что в эгинской надписи II в. (OGIS 329) прямо противопоставляются δημοτικώτατοι и εΰπορωτατοί— люди из народа и богачи.