Эллинизм и его историческая роль

Александр, пишет Плутарх, «построив для варварских народов более семидесяти городов и рассеяв по Азии семена эллинских учреждений, поднял их». «Ибо он прошел но Азии не как разбойник и не потому, что вознамерился захватить и набрать данную неожиданной удачей добычу и наживу, как впоследствии Ганнибал вторгся в Испанию, а до того треры в Ионию и скифы в Мидию, но, желая, чтобы все люди на земле стали повиноваться одному разуму и одному государственному строю, он соответственно этому себя сформировал».

Мы не имеем прямых данных для суждения о тех сознательных целях, какие себе ставил Александр. Созданная им грандиозная держава оставалась конгломератом различных племен и народов с различными формами политической и общественной жизни. Он не проводил последовательной политики во всех завоеванных областях; он сохранил храмовые территории и их систему управления, оставил у власти финикийских царьков, иерусалимскую иерократию и т. д. В том объеме, в каком ее создал Александр, держава его не могла существовать продолжительное время и распалась, но некоторые черты его политики продолжались его преемниками.

Мы не знаем тех 70 с лишком городов, которые, по словам Плутарха, построил Александр на Востоке,[37] но Александрия и Ходжент, ставший Ленинаканом, Кандагар и Герат существуют поныне, и, главное, его строительство городов послужило примером для градостроительства диадохов — Селевкидов, Птолемеев, Атталидов.

В своей политике по отношению к греческим городам Малой Азии Александр мог руководствоваться в каждом конкретном случае множеством разнообразных мотивов, в том числе случайных, личных, даже может быть мелочных. Но вся его политика в целом велась в направлении, объективно диктуемом условиями экономической и общественной жизни того времени. Политика по отношению к Элладе и Έλληνιδες πόλεις была одним из элементов, из которых создавался новый период в истории человечества — эллинизм.

После поражения при Иссе военная сила Дария не была еще сломлена, а на море персидский флот занимал господствующее положение. Александр с самого начала не стремился создать собственный сильный флот, рассчитывая с суши сокрушить могущество флота Дария, лишив его баз. Вероятнее всего, Александр не хотел прибегать к помощи флота эллинов, чтобы не дать им права претендовать на участие во владении завоеванными территориями. Если греки делали вид, будто они — союзники Македонии, а Филипп и Александр — избранные ими руководители, то Александр, хотя и отдавал некоторую дань фикции «союза», по существу смотрел и на Элладу как на часть (правда, непокорную и хлопотливую) своего государства и не был заинтересован в помощи греков. Завершением этой политики было то, что в 330 г… после окончательной победы над Дарием, Александр отпустил домой и те незначительные контингенты, которые он получил от Коринфского союза, и даже фессалийскую конницу.

Итак, предоставив Дарию набирать силы для нового боя, Александр двинулся вдоль сирийского побережья. Нарменион пошел в глубь Сирии и без боя взял Дамаск, где захватил большую добычу, разрешившую денежные затруднения Александра. В начале сирийского похода в Марафе Александр принял посольство Дария, предлагавшего мир и дружбу. Но Александр отверг предложение Дария, требуя безусловной сдачи.[38] Финикийские города — Арад, Библ, Сидои — один за другим сдавались Александру; только Тир вступил было в переговоры, но отказался впустить Александра в расположенный на острове город. Александр приступил к осаде Тира, считавшегося тогда неприступным; даже Навуходоносор не сумел его взять. Александр приступил к сооружению двухкилометровой дамбы между берегом и островом; несмотря на сопротивление Тира, дамба была построена, но осажденные разрушили дамбу и сожгли возведенные на ней осадные сооружения. Александр мобилизовал флот финикийцев, Родоса, Кипра и других городов и обложил Тир со всех сторон. После нескольких приступов отчаянное сопротивление тирян было сломлено. Город был взят (лето 332 г.), Значительная часть населения перебита, около 30 тысяч человек проданы в рабство. Примерно семь месяцев продолжалась осада Тира. Но взятие этого крупнейшего опорного пункта Персии на Средиземном море и, главное, «неприступной» крепости сильно подняло престиж Александра; оно имело и далеко идущие последствия для организации государства Александра и его преемников, так как падение Тира способствовало быстрому росту и расцвету новых городов, созданных Александром и его преемниками.