Эллинизм и его историческая роль

Те немногие данные, какие имеются о деятельности Птолемея Сотера, показывают, что эта деятельность шла в направлении, указанном общими требованиями перестройки хозяйственных и политических форм рабовладельческого общества. Птолемей принимает меры к расширению торговли с Востоком не только путем усиления морского могущества своего царства, но и непосредственными изысканиями новых торговых путей.[108] Будучи царем Египта и официально признанным наследником фараонов, Птолемей стремится по возможности сочетать восточные элементы своей власти с эллинскими и македонскими традициями и создать таким путем новый, эллинистический тин восточной монархии. Это сказывается, в частности, в том, что он в 311 г. переносит свою столицу в новый, мировой город — Александрию. Птолемей не подавляет старых египетских культов; напротив, как свидетельствует так называемая «стела сатрапа»,[109] Птолемей, еще будучи сатрапом (надпись датирована VII годом царя Александра IV, уже к тому времени умершего), возвращает храму Буто участок земли, отнятый у него Ксерксом. Египетские жрецы составили для Птолемея, как и для Александра и его сыновей, египетские тронные имена. Но Птолемей создает новый культ — эллинизированного египетского божества Сараписа. Этот культ, сочетая элементы египетские и эллинские, был приемлем и для египтян и для эллинистического мира вне Египта. Культ Сараписа быстро получил широкое распространение. В Галикарнасе он засвидетельствован уже в 307 г. (OGIS 16). Никокреонт ввел его у себя на Кипре. Но и Афины ввели культ Сараписа (Paus. I, 18, 4). Сицилийский тиран Агафокл, женившись на Падчерице Птолемея, Таоксене, ввел у себя почитание нового божества. Это свидетельствует о том, как далеко простирались политические связи и влияние, а также политические устремления Птолемея. Птолемей посылает в Афины не только нового бога, но и реальную помощь против осаждающего город Деметрия Полиоркета. Хотя династические браки были обычным для того времени средством устанавливать личные или дружеские связи, но выдача двух дочерей жены Птолемея (Береники) за представителей далеких от Египта стран: Пирра, будущего царя Эпира, и Агафокла, сицилийского тирана, говорит вероятнее всего о широких планах Птолемея, нашедших вскоре (в 273 г.) свое выражение в непосредственных дипломатических сношениях с Римом.

И во внутреннем управлении мы находим те же черты, что и в царстве Селевкидов. Опорой власти Птолемея Сотера было его войско, состоявшее из македонян и греков и организованное по македонскому типу; наряду с этим, как и во всех эллинистических странах, в войско привлекались греческие наемники. Египтяне, не обученные по принятому в эллинистическом мире образцу, не могли служить в регулярном войске. Но доступ в войско не был для них закрыт. По сообщению Диодора (XIX, 80, 4), в битве при Газе в 312 г. в войске Птолемея находилось множество египтян не только в обозе, но и в качестве воинов. Мало того, знатный египтянин, правнук Нектанеба, занимает высокий пост в войске и именуется в надписи «генералом генералов его величества».[110]

В административном управлении высшие посты занимали, естественно, приближенные Птолемея — греки; опять-таки здесь не было какого-либо принципиального ограничения прав египтян. Хотя официальным языком стал греческий, но для его усвоения нужен был срок, и лишь в результате длительного общения пришлых греко-македонцев или эллинизированных иммигрантов с местным населением греческий язык κοινή проник в официальную деловую переписку низовых учреждений.