Эльминстер должен умереть! (ЛП)

Из воды рядом с ней поднималась тяжелая, длинная цепь, которая, как знала Шторм, заканчивалась кандалами на лодыжке сестры. Эту цепь выковали дварфы, а Эльминстер и все сестры Аласстры, способные на достаточно сильную магию, наложили на нее чары. Звенья цепи содержали кровь Алассры и были закалены ее серебряным огнем, освободившимся из порезов, которые они осторожно ей нанесли. Цепь звала Алассру, где бы та не находилась — шепот, который та могла игнорировать, будучи в здравом уме, но когда ее рассудок отказывал, шепот медленно, но неизбежно призывал ее. Она легко могла снять оковы, но не хотела этого; это был единственное утешение и единственный товарищ, которого желала Алассра. Когда ее рассудок лежал в руинах, цепь позволяла ей не чувствовать себя одинокой и никому не нужной, пока она касалась Алассры.

Как сейчас.

Выходит, Симбул не умирала и никто на нее не нападал. Просто ее рассудок... был в худшем состоянии, чем когда-либо прежде.

Шторм положила на землю волшебные вещи и свою одежду, сверху положила сверток с кандалами и аккуратно развернула его, чтобы те не выдали себя звоном, оставила их лежать, а сама набросила на себя магический плащ и подошла к сестре, обнимая ее.

Симбул застыла от неожиданности, затем издала вздох удовольствия, когда ее кожи коснулся плащ.

Тело Алассры стало поглощать магию, и плащ засиял — такой же зловещей синевой, какой светился небесный огонь Волшебной Чумы. Алассра отчаянно вцепилась в него, будто голодающий в краюху хлеба.

Ее вздох стали стонами удовольствия, а затем — облегченным всхлипыванием, когда она обхватила Шторм руками и поцеловала сестру с пугающим голодом.

— Эл! — воскликнула она грубым голосом, которым давно не пользовалась. — Эл?

— Сестра, — мягко сказала Шторм между поцелуями. — Это я. Эфина.

— Эшина, — прошипела Симбул одновременно благодарно и разочаровано, расслабившись, когда рассудок окончательно к ней вернулся. Дикий огонь в ее глазах угас, и она встретилась взглядом со Шторм. Они лежали нос к носу на мокрых камнях.

Затем Алассра поморщилась.

— Фу! От меня несет!

И она бросилась в воду, потащив Шторм за собой.

Пруд оказался до последней капли именно таким холодным, как ожидала Шторм. Она немедленно окоченела. И видимо, будет мерзнуть целый день, благодаря промокшим бриджам и сапогам, но об этом можно будет позаботиться потом.

Прямо сейчас же Алассра кричала от радости в мерцающей воде, пока последние остатки плаща растворялись, впитываясь в нее и рассыпаясь в прах.

— Ты принесла мыло? Или одну из этих новых ароматных смесей из Сембии?

Шторм скорчила рожу.

— Разве я похожа на человека, который хочет пахнуть, как целый воз тропических цветов, раздавленных и перемешанных с содержимым чьего-то винного погреба?

— Ты, — счастливо сказала ее сестра, — похожа на человека, который может стряхнуть с себя все лишнее и беззаботно получать от жизни то, чего желает — и не обращать внимания ни на что другое.

Она взмахнула руками и поплыла, погрузившись в воду по шею.

— Спасибо тебе, Шторм. Спасибо, что вернула меня... на какое-то время. Так что происходит в большом мире снаружи этого схрона? Чем ты занимаешься? И где сейчас Эл — какая глупость взбрела ему в голову на этот раз?

— Лезет в дела Кормира, как обычно, — ответила Шторм. — Он прислал меня, потому что хочет оставить все веселье себе.

— Как всегда, ха, — сказала своду пещеры Алассра. — Он и меня постоянно пытается держать подальше от лучших моментов. За все эти годы я могла бы убить втрое больше красных магов, если бы он не...

— Алассра, — отозвалась Шторм с притворной серьезностью, вылезая из воды и съежившись от холода, который она почувствовала, когда струйки побежали по ее телу, стекая обратно в пруд. — С тех пор, как ты начала защищать Агларонд, ты не могла оставить в живых две трети красных волшебников, насколько любой из нас может судить. Ты просто не могла убивать втрое больше тэянцев. Поверь мне.

— О? — широко улыбнулась Алассра. — Так зачем начинать сейчас, спустя все эти годы? Расскажи мне еще новости. Не про Эла — ты ему, конечно, помогаешь, — но про Королевства в целом. Свергали каких-нибудь королей? Драконы рушили города? Разгневанные архимаги уничтожали целые королевства во время поединка?

— Ох, все перечисленное, — хмыкнула Шторм, проводя ладонями по своим длинным серебристым волосам, чтобы выжать из них воду. Она бросила взгляд на кандалы и другие волшебные предметы, которые принесла с собой. — С чего начать?

— С Тэя, конечно, — тут же ответила сестра. — Мне всегда интересно узнать, какие беды пали на тэянцев в последнее время. Что, аталант со парсетпер я... что за кадалаш, ах...

Их взгляды встретились, и в глаза Симбул вернулась дикость. И мгновенное отчаяние, почти мольба, за мгновение до того, как они закатились. Затем веки Алассры наполовину опустились, как будто она хотела спать.

— С-сестра, — смогла проговорить она последнюю отчаянную просьбу.

Шторм снова мрачно погрузилась в пруд и потянулась к сестре. Алассра начала скользить на дно, пуская пузыри изо рта.

Долго это не продлилось.