Эльминстер. Рождение Мага

Фарл пробежался пальцами по волосам над ухом и протянул вперед руку с зажатой в пальцах монетой с таким изумленным видом, словно никогда прежде и не видел ее:

– Будаэра, я готов, я хочу тебя и не вижу, кто бы нам помешал...

– Еще две серебряные монеты, – равнодушно ответила она, – так у меня заведено, любовь моя.

Вокруг них раздался взрыв хохота. Посетители с высокими бутылями в руках перебирались поближе – посмотреть, что за веселье затевается в милой компании.

Фарл выглядел обескураженным.

– По-моему, за ухом ничего больше нет, хотя постой, я же еще сегодня не причесывался... – С надеждой он снова запустил пальцы в шевелюру, затем покачал головой: – Нет.

Одна из девушек наигранно вздохнула, как будто сильно опечалилась результатом его поисков, но он тут же жестом остановил ее:

– Подождите, я ведь проверил еще не все мои волосы.

Фарл бросил хитрый взгляд и запустил руку под рубаху, чтобы почесать в подмышке. Его пальцы энергично заработали. Вдруг он остановился и, притворно нахмурившись, вытащил воображаемую – по крайней мере, Эльминстер надеялся, что это так, – вошь. Затем он сделал вид, что ест ее, да с таким смаком, что просто пальчики оближешь, а когда управился, то снова залез под рубаху – поискать в другой подмышке.

Почти сразу же его глаза удивленно округлились. Он медленно вытащил руку, и в пальцах была зажата... золотая монета! Обнюхав ее, он сделал вид, что с отвращением убирает монету, а затем, рассмеявшись, торжествующе поднял ее вверх:

– Видала?

– Ну ладно, – мурлыкнула Будаэра, – это уже кое-что. А еще одна такая у тебя есть?

Фарл принял обиженный вид:

– Интересно, насколько грязными ты считаешь мои подмышки?

Вокруг раздался звенящий, веселый смех, девицам нравилось развлечение. Эл с безразличием наблюдал за происходящим, и только однажды уголки его губ слегка изогнулись в улыбке, когда Будаэра подалась вперед и, чуть ли не лизнув Фарла в ухо, выдохнула:

– Еще две серебряные монеты, и этим вечером я, пожалуй, могла бы отступиться от моих правил ради одного бродяги... всего лишь...

– Еще две серебряные монеты, – искусно подыгрывая ей в тон, ответил Фарл, – и тебе, пожалуй, удастся заставить меня принять твое щедрое предложение, добрая госпожа. Итак, есть ли в этой августейшей компании тот, кто одолжит мне такую пустяковую сумму, как две серебряные монеты?

В ответ публика на соседних лавках зафыркала, лениво показывая непристойные жесты. Эльминстер протянул Фарлу руку, и, когда кулак разжался, на ладони оказались две серебряные монеты.

Довольно неуверенно Фарл взял их – одну за другой. Чтобы раздобыть их, Эльминстер использовал совсем немного липучки, которая еще чуть-чуть, но виднелась, хотя к тому времени, когда Фарл с пышностью вручал их Будаэре, они были уже вполне чистыми.

Будаэра сначала поманила золотую монету. Взяв ее, она забралась к себе в подмышку, и монета исчезла в маленьком надушенном мешочке, каковые носило большинство из девиц этой профессии. Затем она взяла серебряные монетки, привычно повертела их в пальцах и, поцеловав, подняла взгляд на Фарла:

– Договорились, приказывай, мой повелитель.

Ее глаза таинственно сверкнули, и она подалась вперед. Словно бесшумная, осторожная змея, Эльминстер, соскользнув с места рядом с Фарлом, уступил им лавку. Будаэра благодарно мурлыкнула ему, гибко передвинулась на освободившееся место и принялась за работу.

Эльминстер отошел в сторону, взболтнул кружку, проверяя, много ли в ней еще осталось пива, и вдруг замер. Тонкий пальчик несколько раз нежно коснулся его. Он поглядел вниз, и у него перехватило дыхание.

Ту, что привлекла его внимание, звали Шандат, а еще – Тень за ее безмолвные и совершенно бесшумные появления и уходы. Эл и Фарл не раз соглашались друг с другом, что она должна быть идеальным вором, – во всяком случае, в искусстве бесшумно красться она равна лучшим из них. И вот теперь ее огромные темные глаза смотрели снизу вверх на Эла, и от этого взгляда у него неожиданно пересохло в горле.

– У тебя появились свободные монеты, чтобы давать взаймы, Эладар Темный? А найдутся ли другие, чтобы потратить их? – Ее голос звучал чуть хрипло, а в глазах поблескивал голодный огонек...

Эльминстер что-то беспомощно пискнул в ответ и коснулся рукава, за манжетом которого были припрятаны еще несколько золотых монет.

– Одна или две, – удалось выдавить ему непослушным голосом.

Ее глаза оживились.

– Одна или две, мой господин? А по-моему, я точно слышала, как ты сказал – три или четыре... да-да, четыре золотых. По одной монете за каждое из тех удовольствий, что я подарю тебе. – Она лизнула его руку – ее язык едва коснулся его ладони. Эльминстер весь затрепетал...