Эльнара. Дочь лекаря

До последнего мгновения Эльнара не могла поверить в то, что огромная и твёрдая мужская плоть способна войти в этот маленький узкий проход. Страх, любопытство, возбуждение – всё перемешалось в ней, вызывая невольные содрогания изящного хрупкого тела. Эти содрогания усилились, когда ствол начал медленно входить в неё. Эли застонала, но увы, не от страсти. В голове зашумело, на глаза навернулись слёзы. Откуда-то издалека раздался голос:

– Терпи! Когда он полностью войдёт, боль прекратится.

– Когда он войдёт, я умру, – в отчаянии думала девушка, всё ниже опуская голову и всё выше поднимая ягодицы, следуя указаниям рук возлюбленного.

Ствол вошёл. Два прилегающих к нему маленьких упругих шарика победоносно ударились о нежные девичьи полушария, и это невинное движение вдруг очень возбудило поникшую было Эли. Она вспомнила, как совсем недавно тёрлась о них лицом, вдыхая их непередаваемо – чувственный аромат, как перекатывала их во рту, словно они были не частью живого организма, а чем-то вроде любимых ею спелых сладких персиков, как смаковала их вкус, отличающийся от всего того, что ей уже удалось испробовать в захватывающих любовных играх.

Смазанный какой-то мазью, ствол на удивление мягко скользил внутри неё. Ошеломленная Эльнара тонко чувствовала каждое его движение, доставлявшее ей невероятное наслаждение: он то устремлялся впёред, словно пущенная твёрдою рукою стрела; то внезапно отклонялся в сторону, как корабль, неожиданно решивший сменить свой курс; потом начинал быстро вращаться, подобно деревянному черпаку, которым кочевники взбалтывают напиток из верблюжьего молока «шуат», и вновь неторопливо и свободно скользил. В воображении Эли опять предстала серебристая рыба, большая, гладкая, мелко подрагивающая.

И вдруг, небрежно махнув хвостиком, рыба исчезла, а на её месте оказался огромный, тускло – сверкающий меч с большими широкими ножнами. Он входил в неё такими сильными и глубокими ударами, что она, наверное, не удивилась бы, если бы его кончик вышел из её гортани, издававшей столь громкие сладострастные стоны, что девушке пришлось вцепиться зубами в покрывало, дабы приглушить собственные крики. Последний, решающий удар оказался настолько впечатляющим, что у Эльнары подкосились коленки и, обливаясь светлыми слезами счастья, она рухнула ниц, увлекая за собой своего, не менее счастливого, возлюбленного.

Так произошло приобщение юной красавицы из Архота к великому таинству любви, и с того знаменательного дня непосредственная в своих чувствах Эли всякий раз с нетерпением ожидала ночи, чтобы полностью отдаться во власть всепоглощающей головокружительной страсти.

Прошел месяц. Эльнара буквально парила на крыльях счастья. Будучи по своей природе очень благодарным человеком, она хотела сделать для любимого что-нибудь особенное. Долго ломала голову и, наконец, решилась.

Стоял тёплый осенний вечер, навевавший самые романтические мысли и желания. Донельзя взволнованная своим решением, Эли переоделась в платье, захваченное ею из отчего дома, – свадебный наряд покойной матери. Голубое атласное платье, обшитое по краю рукавов и подола тонким жемчугом, сидело на ней, как влитое, туго обтягивая её маленькую округлую грудь, тонкую талию и стройные соблазнительные бёдра. Чуть выше колен оно расширялось, ниспадая равномерными складками и слегка приоткрывая носочки изумительных изящных туфелек. Не привыкшая скрывать лицо, гордая дочь степей немного поколебалась, но, выдерживая наряд в едином духе, всё же накинула на свой роскошный чёрный волос лёгкое персидское покрывало цвета утреннего неба. Прекрасное жемчужное ожерелье обвило дивную тонкую шею.

Кокетливо улыбнувшись своему отражению в висевшем между окнами большом зеркале, девушка немного покружилась по комнате, а затем, целомудренно прижав коленки друг к дружке, скромно присела на краешек обитого розовым бархатом дивана в ожидании любимого. Дочь лекаря Пехлибея, и сама не представляла, как она сейчас необыкновенно хороша!

За окном забрезжил рассвет, когда прикорнувшая на диване Эльнара услышала, наконец, знакомые шаги. Её маленькое сердечко учащенно застучало, щёчки покрылись нежным румянцем, а в широко – распахнутых глазах появился столь характерный для всех влюблённых притягательный чувственный блеск.

Двустворчатая резная дверь из тёмного дуба распахнулась, и на пороге показался едва державшийся на ногах Фарух, бережно поддерживаемый за талию незнакомым привлекательным юношей, одетым в яркую одежду, щедро украшенную драгоценными камнями. Почувствовав запах вина, Эли невольно отшатнулась в сторону. Заметив это, любимый усмехнулся и насмешливо произнёс:

– Что, запах не нравится? Или, может быть, тебе не нравлюсь я – брат великого хоршикского хана, надежда и гордость нации? Что ты понимаешь в мужчинах, маленькая глупая женщина? Что ты вообще понимаешь в этой жизни, ты – недоразумение природы, появившееся на свет по случайной прихоти Всевышнего, как, впрочем, и все остальные твои сёстры по разуму, а точнее, без разума? – довольный собственной остротой, Фарух рассмеялся.