Эльнара. Путешествие за море

К исходу десятого дня уставшие путники прибыли в город Тебриз — теперь до границы с Османской империей оставалось рукой подать. Султан предложил Эльнаре провести здесь ночь, чтобы на следующий день со свежими силами вновь пуститься в дорогу. Ни один из них не имел ни малейшего понятия о том, где в чужой и довольно густозаселенной стране искать селение хоршиков, точное название которого они даже и не знали. Однако Османская империя сулила безопасность, а это было сейчас важнее всего.

Переступая порог тебризского караван-сарая, путники ни сном ни духом не ведали, что одна случайная встреча здесь не просто изменит их планы, а повлияет на ход всей дальнейшей жизни. После ужина они вышли во двор и увидели хозяина караван-сарая, переминавшегося с ноги на ногу в явном нетерпении поскорее улизнуть от наседавшего на него маленького человека, который, отчаянно жестикулируя, упорно пытался ему что-то втолковать на гремучей смеси арабского, турецкого, латинского и еще одного, неизвестного Эли языка. Владелец караван-сарая Мурад заискивающе улыбался, часто кивал головой, прикладывая правую руку к груди, но, по всей видимости, ничегошеньки не понимал. Незнакомец выглядел весьма диковинно для здешних мест. На нем был приталенный ярко-голубой атласный жакет, доходивший ему до колен, а под ним — еще один жакет покороче, с глубоким округлым вырезом, из которого виднелась белоснежная сорочка, отделанная пышными кружевами и рюшами. Худые икры, выглядывающие из-под узких коротких рейтуз, обтягивали плотные белые чулки. Волосы у незнакомца были чересчур длинные для мужчины, они были белого цвета и завивались на концах. Иностранец тараторил без умолку, размахивая руками, словно крыльями, приседал, бегал вокруг растерянного Мурада, но ничего не мог добиться. Его голубые глаза метали громы и молнии, тонкие ноздри небольшого узкого носа хищно раздувались, а сухие бледно-розовые губы недобро кривились, обещая бедному персу сотни всевозможных несчастий.

— Простите, господин, может быть, я смогу вам чем-то помочь? — обратилась Эли к разъяренному мужчине.

— Мадемуазель говорит на латыни? — в его голубых глазах сверкнуло радостное оживление.

— Да, немного, — скромно ответила девушка. Она обучалась латинскому языку во время своего проживания в доме Черной колдуньи и добилась в этой науке неплохих успехов.

— Сударыня, мне послал вас сам Господь Бог! Позвольте представиться: профессор словесности мсье Моро из столицы доблестной Франции, города Парижа.

— Эльнара, уроженка Хоршикского ханства.

— Ты вы подданная хана Тани? — еще более обрадовался мужчина. — Какое удивительное совпадение! Я как раз направляюсь в сторону вашей родины. Надеюсь, мое общество вас не слишком обременит, мадемуазель Эльнара?

— Вынуждена вас немного огорчить, господин Моро, но я двигаюсь в обратном направлении. Вместе с моим другом Султаном мы держим путь в Османскую империю.

— Я рад за вас, сударыня, что в наше неспокойное время вы путешествуете не одна, хотя, безусловно, сожалею, что нам не по пути, — галантно заметил чужеземец, после чего объяснил Эли причину своего волнения: — Умоляю вас, мадемуазель Эльнара, скажите этому бестолковому человеку, — Моро небрежно кивнул головой в сторону хозяина караван-сарая, почтительно замершего в нескольких шагах, — что я на дух не переношу баранину, которой он пытается меня накормить сегодня уже второй раз. Ну никак он не желает понять, что я ем только дичь, и оттого морит меня голодом. А поскольку на этом проклятом постоялом дворе я буду вынужден провести еще не один день в ожидании нужного каравана, боюсь, ожидающий меня с большим нетерпением хан Тани не увидит меня в добром здравии. (Кстати, я направляюсь к нему по личному приглашению, дабы написать подробную летопись истории Хоршикского ханства.) И немудрено: такого обращения с собой не выдержал бы и Геракл. Надеюсь, вы согласны со мной?

Как только хозяин караван-сарая Мурад понял, что именно от него требуется, он немедленно бросился на птичий двор, чтобы лично отобрать самую упитанную курицу для чужеземца, который, судя по его пламенной речи, имел отношение к великому хоршикскому владыке — хану Тани. Эли тем временем продолжила общение с занимательным иностранцем.

— Бывали ли вы когда-нибудь во Франции, сударыня? Нет?! Ах, жалость! Но, я надеюсь, слышали о ней? — профессор словесности говорил весьма быстро. — Тогда, я думаю, вы согласитесь со мной, что Франция — это великая страна? Уверяю вас, мадемуазель Эльнара, я говорю это не потому, что являюсь подданным французского короля, а потому, что мне есть с чем сравнивать. Я бывал в разных концах света, сударыня, но страны лучше Франции не встречал. Вы не представляете себе, мадемуазель Эльнара, какая у нас красивая и разнообразная природа, какой замечательный ландшафт, какой прекрасный мягкий климат! Такое впечатление, что великую Францию Господь Бог наделил всем самым лучшим, что только есть на земле. Надеюсь, вы разделяете мое мнение, сударыня?

— Простите, сударь, но я не могу судить о стране, которую не видела, — улыбнулась девушка.