Элнет

— В прошлом году на масленице в Корамасах я тоже насмотрелась на одну шайринскую, — сказала Оляна. — Вот уж бессовестная девка! Плясать сама выходила, и просить не надо! А уж на парней вешалась…

— Видать, дочь Яшая такая же.

— Что ни говори, остался Макар на бобах, — вставил свое слово батрак. — Ему бы взять ложку и снять сливки, а они как раз сбежали!

— Да остались ли Макару сливки-то? — с насмешкой спросила- жена Александра. — Говорят, она всю зиму спала с кудашнурским Сакаром на смолокурке.

— Небось не с одним Сакаром путалась, — высказала свое предположение Оляна. — И после Сакара кто-нибудь был…

Урядник Варлам Яковлевич, проезжая Лопнур, по пути заехал попить чайку к деду Чужгану. В Кудашнуре ни у одного хозяина не побалуешься чайком, уж очень бедная деревня.

— Добрый вечер, Осип Кондратьевич, — приветствовал урядник Чужгана. — Как живем-можем?

— Понемножку, Варлам Яковлевич. Сам-то ты по какому делу ездишь?

— Да вот, был в Кудашнуре. Собирал сведения, кто такой Захар Ефремов, который сидит в тюрьме.

— Не знаешь, Варлам Яковлевич, скоро его отпустят?

— Про это лишь богу да начальству известно, мы про то не ведаем… Между прочим, тамошние мужики ничего плохого о нем не говорят. Рассказали мне одну смешную историю, как он в сюрем выгнал картов из своей избы… Ха-ха-ха! Так им и надо! Молодец парень!

Все веры, кроме православной, урядник считал «погаными». Марийских картов он называл не иначе, как слугами самого дьявола. Но сообщение о том, что Сакар выгнал картов, урядник на всякий случай занес в протокол. Кто знает, может, начальству и это пригодится. Уж лучше написать побольше, чем поменьше.

За чаем Чужган с Чужганихой рассказали Варламу Яковлевичу про Чачи.

— Как ты думаешь, Варлам Яковлевич, можем мы силой вернуть ее обратно? Сам понимаешь, как она нас опозорила… А уж мы тебя за хлопоты отблагодарим.

— Что ж вы мне раньше не сказали, я бы давно ее привел. Нет такого закона, чтобы жена от мужа бегала.

— Так-то оно так, да только мы сами сделали промашку, не обвенчали их.

— A-а, ну тогда ее не вернешь. По закону невенчанная — значит, не жена.

— И чего по дороге не завернули в церковь! — сокрушалась Чужганиха. — И деньги батюшке наперед были уплачены, и бумага нужная была у Чачи в сундуке.

— Мать, где эта бумага? — спросил дед Чужган.

— Я ее в свой сундук убрала.

— Так что, Варлам Яковлевич, нельзя ли как-нибудь… Ведь мы в большие расходы вошли…

— Расходы — это одно, а главное — ославила она нас, проучить девку надо.

Урядник почуял, что тут можно хорошо поживиться. Только он никак не мог придумать, за что бы ухватиться.

— Ты вот что, Осип Кондратьевич, — сказал, немного подумав, Варлам Яковлевич, — приезжай-ка ты завтра ко мне. Есть у меня один человек, любому адвокату нос утрет, уж он-то отыщет лазейку.

На другой день перед обедом Чужган приехал к уряднику. Тот послал его за водкой, а сам пошел за своим «адвокатом».

Дед Чужган принес четверть водки, жена урядника поставила самовар, вскоре вернулся и урядник. Увидав пришедшего с ним «адвоката», старик Чужган упал духом: «адвокатом» оказался какой-то тощий замухрышка-дьячок.

Перехватив взгляд Чужгана, Варлам Яковлевич поспешил его успокоить:

— Осип Кондратьевич, вот этот человек тебе поможет. А то, что он плохо одет, пусть тебя не беспокоит.

Он прежде был знаменитый юрист. Вот эта самая его довела. — И урядник щелкнул по бутылке.

— Варлам Яковлевич, — встрепенулся дьячок, — не нужно об этом! Homo sum: humani nihil а те alienum puto^[20]. Но к чему я вам это говорю, разве вы поймете! Лучше налей поскорей одну — выпью, ad majorem dei gloriam^[21], как говорят иезуиты.

— Налью, налью. Садись за стол, Осип Кондратьевич, садись сюда. — Урядник налил три стакана. — Ну, будем здоровы!

Дьячок взял стакан, перекрестился:

— Во исцеление души и тела!

Он выпил и улыбнулся:

— Варлам Яковлевич, наш семинарский учитель-латинист говорил так: repetitio est mater studiorum^[22]. Налей-ка еще по одной, а там уж можно поговорить и о деле en famille^[23], как говорят французы.

Урядник снова наполнил стаканы.

— Ну, Осип Кондратьевич, теперь рассказывай все по порядку: что и как было, и чего ты хочешь.

Дед Чужган рассказал все, как-есть.

Дьячок долго думал, потом покачал головой;

— Тут, брат, per fas et nefas^[24] — ни правдой, ни неправдой ничего не поделаешь.

— А ты, Аполлинарий Федулович, пошевели мозгами получше, может, и найдешь какой-нибудь способ, — сказал урядник и снова наполнил стаканы.

Дьячок выпил и снова задумался. Он долго сидел, склонившись над столом, потом воскликнул:

— Эврика! Нашел! Только это стоит денег.

— За деньгами дело не станет, — сказал Чужган. — Заплатим сколько надо, лишь бы дело выгорело.

— Выгорит! Сейчас дашь в задаток десять рублей, когда все будет сделано, еще две десятки.

Чужган выложил десять рублей.

— Теперь давай метрику твоей снохи, а завтра привезешь метрику сына. Если ваш поп спросит, зачем нужна метрика, скажи, что хочешь подучить сыну паспорт. Только не говори, что это я велел. Завтра же приезжай, все будет сделано. Ну, Варлам Яковлевич, наливай…