Элнет

Немного погодя, осторожно открыв дверь, в избу ти хонько зашли дед Левентей и Левентеиха.

8

Припекает солнце. На лугах благоухает скошенная трава. На одном краю луга мужики докашивают траву, на другом — женщины сгребают сухое сено. Сначала делают валки, потом сбивают в небольшие кучки. Молодые парни собирают эти кучки в копны. Пять кучек — копна.

Девушки поют:

По Элнету луга — что за луга? —
Им с лугами Юшута никак не сравниться.
Но в Юшуте вода — что за вода? —
Ей с элнетской водой никак не сравниться.
Бьется, плещет сорожка — разве рыба сорожка?
С окунем ей никогда не сравниться.
Шайрамбальские девки — разве это невесты?
С аркамбальскими им никогда не сравниться.

Как бы в ответ на эту песню бойкая бабенка запела:

Как река Элнет течет,
Что ни шаг, то поворот.
Что ни речки поворот,
Там черемуха цветет.
Только цвет не отцветет,
В чьи-то руки попадет.
Нынче девушки добры,
Нынче девушки хитры.
 С ними лучше не шути:
Не успеют подрасти,
Справят свадебный наряд,
Замуж сразу норовят…
И с парнями не шути:
Не успеют подрасти,
Время даром не теряют,
Жен тотчас же выбирают.

— Ох, тетя, а вот если я запою — заслушаешься, — засмеялся молодой мужик.

— Спой, послушаем, — отозвалась та.

— А не обидишься?

— Зачем-же обижаться на песню?

— Слышали, девушки, говорит — не обидится?

— Слышали, слышали! — закричали девушки. — Пой, Микал, пой, только нас не задевай…

Коркаяльские девчата — в лапотки обутые,
Яранурские девчата — ноги — дуги гнутые.

Все разом посмотрели на бойкую бабенку. Она родом из Яранура, а яранурских девчат на элнетской стороне называют «кривая нога». Прозвище это несправедливо, в Ярануре есть девушки и с прямыми ногами. Если сказать правду, то яранурские девушки выделяются среди других своей опрятностью да еще, пожалуй, некоторым легкомыслием.

Но бабенка не обиделась на Микала. Она лишь подмигнула ему и засмеялась.

А парень продолжал:

Вот норпольские девчата — луженые глотки,
Кожлатюрские девчата — обрубки короткие,
Поранбелькие девчата похожа на редьку,
А нурмурские девчата — обжоры на редкость.

На каждую строку песни девушки отвечали веселым хохотом. Неизвестно, кого бы еще поддел Микал в своей песне, но тут, запыхавшись, прибежали двое курыктурских мужиков:

— Межевщик!.. У залива!.. Панкрату нарезает!..

Прокричав, они побежали дальше, а народ на лугу зашумел. Все побежали к реке.

Возле реки, на лугу, поставив теодолит на межевой столб, землемер замеривал угол. Поодаль батраки Пан-крата Ивановича, Япар и другие выходцы на хутора ставили новый межевой столб.

Люди шумной толпой подбежали к ним. Япара с дружками прогнали, межевой столб выдернули. Землемер, бросив свой теодолит, скрылся.

Какой-то мужик замахнулся на теодолит топором, но Егор успел перехватить его руку:

— Инструмент ломать не дело!

— Чего там не дело! Все надо порушить!

— Порушить! Порушить! — кричали вокруг.

Народ бурлил, как взволнованное море. И как тут сохранить спокойствие, когда, хотят отнять исконную землю?

Землемер, бледный, с трясущимися губами, прибежал к земскому начальнику, который в это время садился пить вечерний чай.

Узнав о том, что происходит на лугах, Зверев, забыв про чай, побежал в волостное правление, к телефону… Он выгнал всех из правления, закрыл окна и двери и стал названивать губернатору в Казань.

Ночью Григорий Петрович, Василий Александрович, Егор и Пашай собрались, чтобы обсудить случившееся.

Что делать?.. Если земский начальник вызовет карательный отряд, многие попадут в беду. Но, с другой стороны, никак нельзя допустить, чтобы за хуторянами закрепили самые лучшие земли.

— Что бы мы ни решили, народ все равно по доброй воле элнетские луга не отдаст, — сказал Егор. — Сейчас на лугах такая заваруха, и народ настолько озлоблен, что стоит его только чуточку сдвинуть, как эта волна, хлынув в село, сметет и земского начальника, и Пан-крата, и всех остальных.

— Эх, — с горячностью воскликнул Григорий Петрович, — сюда бы воз оружия, тогда можно было бы начать!