Елочки-иголочки, чудеса под Новый год

Вот в чем был весь вопрос. Каждый вечер, съедая вместо ужина яблоко, дабы тело приняло более соблазнительные формы в преддверии праздника, Аглая, стоя на кухне с этим яблоком в руке, словно Гамлет в замке с черепом бедного Йорика, задавала себе его… Но ответа не было. Сначала ей казалось, что все в её судьбе идёт правильно: если и трясет, то только на нужных ухабах и поворотах, дабы ошибки исправлялись. Но теперь получалось, что все вокруг неудержимо рушится и летит в Тартар. Аглая никак не могла решить, что говорит в ней: лень или мудрость?

Отпустить ситуацию и просто посмотреть, что будет дальше, не прилагая усилий для её поворота в то или иное русло – будет ли это правильно? Или она как была страусом, который от проблем в виде роя ос прячет голову в песок и надеется, что оставшуюся часть туловища, по большей части попу, не покусают, так и осталась? И в итоге перед праздниками носилась, как в попу ужаленная…

***

Лень все-таки – двигатель человеческого прогресса. Так решила Аглая. И принялась ждать Новый год, ничего не делая, в надежде, что все образуется само собой. И пока единственное, на что это решение повлияло отрицательно – это её кошелёк.

Заходила ли она в магазин, или посещала онлайн-площадку, ей так и хотелось кричать: «Ну продайте же мне хоть что-нибудь!». А ведь раньше она мнила себя интеллектуальной девушкой, которая с зарплаты покупает паи, следит за котировками «голубых фишек» – в общем, заботится о финансовом благополучии семьи (это она так думала, а на деле выходило, что заботились она о том, чтобы у мужа появилась квартира, куда он мог бы от неё сбежать…). А так как теперь в ее жизни все перевернулось вверх дном, и стало очевидно, что надо было покупать не квартиры… мужу, а себе: красивые пальто-кофточки и остальные женские прибамбасы, лепить ногти-ресницы-губы и сиськи (которые, как оказалось, сегодня можно попросту накачать филлерами, как и лицо, губы, попу и ещё одно место (об уколах в которое Аглая без содрогания думать не могла), потому что это модно, она решила нагонять упущенное: начала тратиться на шмотки, вместо того, чтобы что-то колоть.

Кризис средних лет подкрался незаметно. Просто у всех он появлялся по-разному. У неё вот – в шоппингомании. Посему пришлось: выделить дома отдельный шкаф под новое шмотье и начать вести учёт доходов и расходов, дабы не профукать на тряпки весь бюджет – на что-то ведь ещё надо было кушать и оплачивать счета и кружки детям. Зато когда ей становилось нестерпимо грустно, Аглая распахивала дверцы своего шкафа, словно двери в новую жизнь, и радовалась своим новым нарядам, представляя, где и когда она могла бы в них появиться. Сама себе психолог, она понимала – все это говорило лишь о том, что ей отчаянно не хватает внимания, и самоутверждения, и самореализации, и сублимирования проблем во что-то более ресурсное.

***

Так мало-помалу пролетели в заботах о новогодних подарках и сластях для детей морозные декабрьские дни. Наступил Канун Нового года.

В доме Борискиных царила сказочная новогодняя суета: дети ждали Деда с подарками и дергали родителей, родители вешали гирлянды, готовили и собирали на стол. Казалось, всё идеально.

И пусть это не было так на самом деле, очень хотелось верить, что с наступлением новогодней ночи все проблемы растворятся, словно утренний осенний туман над полями.

Но Борискиных ждал один неожиданный сюрприз, предугадать который не могли никакие планы и звезды. Шкаф, в который Аглая складывала свои новые вещи, видел еще Великую Отечественную войну (а может, и нашествие татаро-монгол). Но «нашествия» такого количества вещей ему видеть не не приходилось.

Только Бог знает почему этот шкаф, спокойно стоявший на месте на своих четырех резных ножках на протяжении десятков лет, вдруг не выдержал тяжести свалившегося на него (а точнее, в него) счастья в виде новой одежды и обуви хозяйки и решил рухнуть. И сделал он это аккурат в тот момент, когда мимо шёл Глеб с тарелкой новогоднего оливье. Вот тебе, Борискин, и Новый год…

Что тут началось! Крики, визги, метания по квартире, затем метания к соседям, вытаскивание уже плохо стоящих на ногах Ковальцовых и Златниковых из-за (и из-под) стола, поднятие шкафа, обнаружение главы семейства Борискиных живым, но не совсем здоровым, а, как позже скажет врач, с переломами руки и ребра, вызов скорой помощи, погрузка семьи Борискиных в неё вместе с бутылкой шампанского в авоське и контейнером с остатками оливье.

Куранты пробили полночь, когда Борискины в полном составе с загипсованным и перебинтованным отцом семейства вышли из больницы и стояли на крылечке, разглядывая искрящийся в свете фонарей свежий снег. Повсюду гремели салюты, страна встречала наступление нового года. Надо было торопиться за праздничный стол. И укладывать полусонных детей спать. Ведь всем известно, пока спать не ляжешь, Дед Мороз не придёт.

– Давай больше не будем так? – тихонько спросила мужа Аглая. – Давай оставим прошлое в прошлом: я снова стану твоей Маленькой белочкой, а ты моим Храбрым тушканом… Как десять лет назад…